Терпение
Шрифт:
– Там тебя Колька спрашивает…
Любка так неожиданно подскочила на кровати, что Аня чуть не упала.
– Уже? – испуганно спросила Любка, - я счас!
– Пошли!
– Ты тоже идешь? – натягивая джинсы, спросила Люба.
– Ну, я-то с Роськой… - улыбнулась сестра.
– Понятно! – Любка натягивала свитер.
– Он сказал, что у магаза будет! – со смехом сказала Аня, - Ты как на пожар! К чему бы это?
– Маленькая еще все знать! – протараторила Люба и выскочила из избы.
Она почти подбежала к магазину, около которого сидел Коля.
– Пошли! – Колян поднялся и достал из-под лавки пакет.
– Чего это у тебя? – спросила Любка.
– Это? Пир на весь мир! – хитро улыбнулся Коля.
Они снова пришли на то место, где уже говорили сегодня вечером. Колька достал из пакета коробку белого вина, налил в пластиковый стаканчик, протянул его Любе. Себе налил самогонки из пластиковой бутылки.
– У Маринки Шишковой самогон брал? – спросила Люба.
– Ну да, она добрый гонит.
Они чокнулись, Колька выпил все, Любка только чуть пригубила. Только после этого села на бревно, поставила стаканчик в траву, обхватила колени руками.
– Ну, и по какому поводу пили? – спросила она.
– Ты вот меня тут обвиняла, что я Асю удержать не мог, что нерешительный, ослом обзывала… - Коля сел рядом с Любой, - Было?
– Ну, не ослом, а осликом, но так – да, - согласилась Люба. – Что, за это и пили?
– Нет, так, для храбрости… - вздохнул Коля.
Они долго молчали. Почти белая летняя ночь опустилась на Осугу. Соловьи за рекой все еще продолжали свое вечное вокальное соревнование, иногда ветер слегка трогал листву, и она отзывалась на его ласки нежным шуршанием. Луна одиноко гляделась в реку, оставляя на ней длинный белый след. В Прямухино иногда лаяла собака, рассерженная молодежными ночными гуляньями.
Колька закурил, жадно затягиваясь, Люба терпеливо ждала, когда он, наконец, заговорит.
– Аську я не любил никогда, - хоть она и ждала, когда он нарушит молчание, но все равно вздрогнула от его голоса. – И не завлекал ее ничем. Так что и держать мне ее нечем было…
– Как же вы тогда…
– Ты торопишься-то куда? – перебил ее Коля, - потерпи, все скажу…
Люба коротко кивнула.
– Про то, что Леха женится на другой, я знал от Вики, он ей сам все рассказывал. Все-то просто догадывались, а я знал точно. Ну и жалко ее стало, видел, как она его ждет, мучается, пришел к ней и все рассказал, как есть. Чтобы не ждала, чтобы неожиданностей не было никаких у нее. Вот, так… - Колька помолчал, но Любка уже боялась торопить его. – Она, конечно, плакать стала, чуть вообще в обморок не грохнулась от этого всего. А потом сказала, что удавится, потому что ей жить дальше нельзя никак, я говорю, что ничего такого, пережить это можно. А она мне, как, говорит, я переживу, если я беременная? Ну вот тут мне совсем уж не по себе стало и ее жалко. Я и говорю ей, давай тогда поженимся с тобой, я ребенка признаю… - тут Любка вскочила, до нее только что дошло, о чем говорит Коля.
– Так Костик Лехин получается? – чуть
– Ну да… Не кричи только, сядь…
Любка послушно села. Колька налил себе еще самогонки, выпил.
– Ну, я ей сказал еще, что у меня другая на сердце, но ее не обижу, жить с ней честно буду. И чтобы она тогда уж тоже нормально жила. Думал, что получится все у нас.
– Другая? – тихо переспросила Любка.
– Ну да… другая… - Колька затушил сигарету и закурил новую, - а потом пошло-поехало… Она к Лехе в клеть бегать стала, на меня вообще побоку… Я думал сначала, что стерплю, обещал же не обижать ее… А она вообще внаглую стала уходить к нему. Ну я один раз сорвался, поколотил ее… А потом еще и еще… она еще и пить стала… Так я обозлился до того на нее, что в последний раз чуть обще не убил… До сих пор удивляюсь – как она живая осталась, даже синяков почти не было, а ведь бил когда – помню – она отключилась даже…
Колька услышал, как тяжело дышит Любка, взял ее за руку, но она убрала ее.
– Я знаю, что нельзя вроде как бить… Но ничего тогда поделать не мог… Вот. А потом она уехала, ну и дальше ты все сама знаешь.
Любка нашла в траве свой стаканчик, допила вино.
– Еще налить? – спросил Коля.
Любка кивнула, он налил еще.
– Так что же на той другой не женился? – спросила Любка, опустошив стакан и снова уткнувшись в колени.
– А, - махнул рукой Колька, запустив далеко в траву окурок, - какой жениться, она меня в упор не замечала…
– И ты даже не поговорил с ней?
– Даже и не думал. Она другого любила. С ума по нему сходила. С ней здороваешься, она даже может и не ответить – так о чем говорить было?
Любка выпрямилась и посмотрела на Кольку, он улыбался.
– Ты чего улыбаешься-то? – спросила она и добавила, набравшись смелости, - Кто она такая-то хоть скажешь?
– А ты не поняла? – весело спросил Колька.
Она пожала плечами, не понимая, ни его веселости, ни о ком он говорит.
– Да ты, Люба… Ты…
Коле показалось, что она перестала дышать. Он взял ее за руку, на этот раз Люба не отняла ее.
– Какая же я дура! – вдруг всхлипнула она.
– Ты чего? Не плачь! – он обнял ее за плечи.
– А я сижу, гадаю, кто там у тебя на сердце… не мог сразу сказать! – плакала она.
– Ну прости ты меня… - растерялся Коля.
– Аська-то значит, знала? – спросила Люба.
– Про тебя-то? Я ей сначала не говорил, но она потом как-то сама догадалась.
Люба уткнулась ему в грудь и затихла.
– Вот такой я ослик… - проговорил Коля.
Она подняла заплаканное лицо и покачала головой.
– Ты самый лучший… - прошептала она.
Коля поцеловал ее, чувствуя, как синхронно бьются их сердца.
***
Тихое счастье Коли и Любы никому не бросалось в глаза. Когда он, отработав, приезжал в деревню, они брали Костика и просто гуляли, купались, играли с мальчиком. Почти никогда не оставаясь наедине, они как будто всегда были только вдвоем, даже когда он был в другом городе.