Терпение
Шрифт:
И в этом удивительном мае утонул Костик. Он с мальчишками полез в реку, что-то пошло не так и сильное течение после весеннего паводка унесло его на несколько километров. Несколько дней его искали всеми деревнями, надеялись, что ему удалось где-то зацепиться за кусты, выбраться на берег. Колян не спал ни часа в эти дни, все лазал по берегам, кричал, звал сына. Даже Ася боялась, что и он свалится в реку от усталости и тоже утонет. Что сын утонул, она почему-то не сомневалась. Когда только прибежали люди, стали кричать, что Костик упал в реку и его унесло течением, она уже знала, что
– Прячется она где-то, Кольку боится, - плакала Анна в ответ. После похорон Колян несколько дней жил у своей матери. Но наконец, Наталья спросила сына.
– Колюшка, ты домой-то пойдешь? Мне-то, конечно, хорошо, что ты у меня, но Ася-то там извелась ведь вся, наверное...
– Что ей будет, - буркнул Коля, но в Прямухино ушел тем же вечером.
Когда он появился на пороге дома, теща радостно захлопотала вокруг, а Ася с испугом вжалась в угол, из которого и так почти не выходила эти несколько дней.
– Да всполохнись ты!
– шепнула ей потихоньку мать, - домой ведь пришел, значит, не бросит!
– Не прибил бы, - так же шепотом ответила Ася.
Но Колька как будто не замечал жену. Он походил по дому, позаглядывал в шкафы. Тетка Анна догадалась, что он ищет.
– Коленька, я собрала Костичкины вещи-то, пока вас с Асей не было, все собрала. На чердак подняла, чего, думаю, бередить они вас тут будут. Родите еще кого, так и пригодятся, а пока - не надо их тут, - поглаживая зятя по спине, проговорила она.
– Понятно, - хмуро отозвался Коля.
Он долго еще сидел у окна, смотрел на улицу. Тетка Анна куда-то вышла, видимо, желая оставить супругов наедине.
– Как жить будем?
– охрипшим голосом вдруг спросил Коля у жены, не глядя на нее.
– Не знаю, - тихо подала голос из своего угла Ася.
– И я не знаю, - Коля опустил голову, и Асе показалось, что он плачет.
Осмелев, она подошла к нему и села рядом на лавку. Они молчали долго. На Прямухино опустилась майская ночь, которая никак не могла потемнеть. С улицы слышался птичий гомон, и от этого тишина в доме казалась неестественной, оглушительной. Так же, в тишине, они жили дальше. Почти неделю не разговаривали вовсе.
Коля первым нарушил молчание, вернувшись к разговору, который не заводил давно - о том, чтобы Ася родила ему ребенка.
– Ты мне жена, в конце концов, роди ребенка-то хоть!
– просил Коля.
– Не могу я от тебя забеременеть! Что я
– догадалась Ася.
– Как не могу?
– поднял бровь Колян, - а аборт ты тогда от кого же делала?
– Ну да вообще-то, я и забыла, - пожала плечами Ася.
– А с Любой у нас и не было ничего, - вздохнул Коля, - Но вот как ты забыла про то, что ребенка убила - не понимаю.
– А я не понимаю, как это при такой великой любви, что она от тебя аж в монастырь сбежала, у вас ничего не было?
– подозрительно спросила Ася.
– Потому что, когда любишь, по клетям не щемишься, - съязвил Колян, - Чтобы не обидеть, не оскорбить... Да и вообще... Потом-то оказалось, что оно и лучше было, что ничего не было...
Ася с завистью посмотрела на мужа и закусила нижнюю губу. Она завидовала Любке, которую любил Коля, завидовала мужу, потому что он умел любить так, как сама Ася и представить не могла. Иногда ей казалось, что сама она никогда не любила, чувства, бывшие к Лешке, стерлись, как старая подошва - вроде бы и было что-то, но теперь это уже было неважно и никак души не трогало. Ей было отчаянно жаль себя, своей жизни, но как изменить ее, она не знала, да если бы и знала, то, скорее всего, не смогла бы ничего поделать, потому, что просто сил бы не хватило. Все они ушли на какую-то пустую возню, бесплодные мечты, ссоры с мужем, да вечное желание какого-то волшебного счастья, которое наступит вдруг и обязательно.
В эти пустые дни без Костика, Ася никуда не ходила, только все сидела у окна, и ждала чего-то. В один из таких дней к ней пришла Маринка. Она подошла к раскрытому окну, у которого сидела Ася, и спросила, глядя снизу вверх.
– Что-то ты не заходишь?
– Не до гостей мне, - пожала плечами Ася, - Зайдешь?
– Ась, ты знаешь, Мишка-то от меня ушел ведь...
– со слезами проговорила Маринка.
– Куда?
– К богдановской одной там... Как жить не знаю.
– Маринка, ты знаешь, мне не до того счас. Вернется он, наверное.
– Да уже не вернется, Ася, - покачала головой Маринка, - пойдем, посидим, а?
– Нет, Маринка, потом давай. Не до Мишки мне счас.
Маринка ушла домой, не скрывая слез. Ей было обидно, что теперь, когда ей так нужна компания, никого нет рядом. Она понимала, что у Аси случилась трагедия страшнее ее, Маринкиного горя, но от этого легче не становилось. Она пошла в Мытницы, надеясь найти в Вике собеседницу. Так была устроена Маринка, что все, что копилось в душе, ей нужно было проговорить с кем-нибудь.
У Вики в гостях была Катя, ее школьная подруга. Долгое время после школы она жила с двоюродной сестрой в Твери. До тех пор, пока сестра не вышла замуж. Кате стало дорого и скучно снимать квартиру одной, и она приехала на родину, чтобы жить с матерью в Мытницах. В Твери она окончила медицинское училище, и теперь думала устроиться в больницу. Девчонки обрадовались Маринке, и недаром - она принесла с собой самогону.
– А мрачная чего такая?
– спросила Вика у Маринки, со стуком ставя на стол закуску - трехлитровую банку соленых огурцов.