Terra Nipponica: Среда обитания и среда воображения
Шрифт:
Подводя итог сказанному о влажности, Сига Сигэтака утверждает, что без этой влажности Япония не была бы красивой страной, а поскольку она таковой является, то это огромное счастье для литераторов, художников, скульпторов и других глубоких натур.
В разделе, посвященном рекам, автор констатирует, что японские реки отличаются бурным течением, порожистостью, водопадами. Они коротки и малопригодны для транспортного сообщения. В то же время энергия падающей воды может быть успешно использована для устройства водяных колес и строительства электростанций. Сига Сигэтака приводит достаточно многочисленные описания рек, принадлежащие кисти японских литераторов, и утверждает, что наличие таких рек придает пейзажу «красоту, необычность и величественность» (с. 298). Разумеется, «ни китайцы, ни англичане не могут наблюдать в своих странах ничего подобного» (с. 268). Собственная концепция настолько овладевает автором, что, говоря о «полноводных» японских реках, он совершенно «забывает» упомянуть о том, что в засушливый
Наиболее протяженный раздел книги Сига Сигэтака посвящен горам, которые он считает самым важным элементом японского ландшафта. В этом отношении он шел вслед за традицией. Сообщив читателю, что пятую часть территории Японии занимают вулканы (действующие или потухшие), Сига объявляет их «главным элементом красоты японских пейзажей». Японские поэты неустанно воспевали красоту вулканов, но они называли их не этим научным термином, а просто горами (с. 85–87). Далее приводятся многочисленные примеры такого поэтического творчества. Что до других стран, то ни в Корее, ни в Китае, ни в Европе нет такого количества вулканов, из чего Сига Сигэтака заключает, что именно на Японию употребил главные созидающие силы Творец (с. 175).
Водопад Оно.
Рисунок из книги «Японский ландшафт»
Вулканы Японии.
Рисунок из книги «Японский ландшафт»
Сига Сигэтака не был христианином, он был вообще далек от любой религии, поэтому его пассаж о Творце не следует понимать буквально. В данном случае Творец – это метафора, обозначение той неведомой силы, которая тем не менее выбрала объектом своей креативности территорию именно Японии, а не какой-то другой страны.
По мнению автора, японские горы в выгодную сторону отличаются от гор в других странах не только количеством, но и качеством: заграничные горы выглядят голыми, японские же – в силу большой влажности – покрыты многообразной растительностью.
Классификацию гор Сига производит по внешнему показателю: 1. Обладающие «красотой и геометрической формой», которые находятся в состоянии гармонии. Эти красота и геометричность реализуются в вулканах, обладающих формой усеченного конуса; 2. Горы, форма которых не обладает «строгостью» (т. е. на этих горах имеются неровности, пещеры, локальные пики, озера и т. п.). При этом Сига Сигэтака отдает недвусмысленное предпочтение горам с «правильной» формой (с. 92–94).
Наследуя интерес традиционной культуры к горам, Сига Сигэтака вводит критерий, который никогда не использовался в этой культуре, а был принадлежностью культуры западной, которая так ценит симметрию и обнаруживает в ней красоту. Возможно, это лучше всего видно на примере Фудзи: европейцы восхищались этой горой прежде всего потому, что она имеет форму правильного (почти правильного) усеченного конуса.
Горы служат для Сига Сигэтака несравненным источником художественного вдохновения. Только в горах можно обнаружить такие чистые и свежие краски (в том числе и самый «престижный» фиолетовый цвет – цвет одежд даосских небожителей и высших придворных); только в горах облака напоминают воздушную ткань, которую ткут небожительницы; только в горах восходы сродни чистому пламени; только в горах вода в озерах так чиста и покойна. Чудесен вид пиков, высящихся над облаками. Так же неподражаемы горная зелень и цветы (с. 193–195)
Сига Сигэтака воспевал вулканы, для него их главной особенностью являлась способность пробуждать в человеке поэтические чувства. Разумеется, он знал и про тот ущерб, которые могут наносить человеку извержения, но этот ущерб для него величина исчезающе малая. Предугадывая читательское недоумение, он возражает гипотетическому оппоненту («гостю»), который смущен тем фактом, что автор не упоминает о разрушительной силе вулканов. Сига Сигэтака отвечает ему следующим образом: без вулканической деятельности и без гор земля была бы совершенно круглым, скучным и унылым шаром, пейзаж не вызывал бы восхищения, виды Японии были бы лишены присущей им красоты. Поскольку по мере подъема в гору можно наблюдать различные климатические зоны и разнообразие растительной жизни, то отсутствие гор привело бы к уменьшению многообразия, которое понимается как исключительно положительное свойство. Наличие гор увеличивает поверхность территории Японии, умножает ее разнообразие. Выслушав похвалу горам, смущенный гость вопрошает: разве жизнь японцев не наполнена ужасом ожидания неминуемых извержений? Разве постоянный страх не препятствует развитию страны? Разве европейские державы и Америка не смогли достичь впечатляющего развития, несмотря на то что там отсутствуют вулканы? Но
Сига Сигэтака делал упор на том, что Япония – это страна вулканов. Идея запала в душу, и вот известный литератор Сасакава Римпу (1870–1949) предложил считать Японию страной не островной, а вулканической. Основанием для такого умозаключения послужило то, что национальный характер японца вовсе не является «островным» – японцы не глупы и не узколобы. На самом деле японцы обладают «вулканическим» характером, ибо Япония – страна вулканов. В этом отношении Япония похожа на Италию и Испанию, а потому и характеры этих народов схожи. Разве Гарибальди не является воплощением японского духа? И разве Дон Эмирити (непонятно, кто в данном случае имеется в виду) – это не воплощение патриота японского типа? Все народы, включая японцев, которые проживают в вулканических зонах, отличаются жаркими чувствами, глубоким проникновением в суть вещей, трудолюбием, веселым нравом, склонностью к искусству [459] . Другой автор утверждал, что, «к счастью», неподалеку от Токио находится множество вулканов, а потому японские художники имеют предмет для вдохновения, точно также как и художники Италии, считающейся колыбелью европейского искусства [460] .
459
Сасакава Римпу. Кадзанкоку-тэки дзинмин//Нихондзин. 1896. № 28. С. 42–43.
460
Хара Хидэсиро. Нихон-но фукэй//Тоа-но хикари. 1911. № 9. С. 71.
Огата Гэкко. Небожительница
Вулкан Асама.
Рисунок из книги «Японский ландшафт»
Это было время, когда японцы активно и болезненно искали истоки своей культуры, искали и находили их даже в вулканической природе, которая стала считаться не наказанием, а природным даром.
Проблема «остаться японцами» волновала тогдашнее общество – ведь очень многим казалось, что вестернизация лишает их национальной идентичности. Как сделать так, чтобы японцы продолжали оставаться японцами? На этот вопрос Сига Сигэтака продолжает отвечать в приложении к разделу о горах. Это приложение имеет заголовок «Следует развивать желание подниматься в горы».
В приложении содержится призыв к школьным учителям, которым предлагалось побуждать учеников к занятиям горным туризмом, для чего те должны писать сочинения на темы, связанные с подъемом на горы (с. 203–204). Сига Сигэтака пишет о практической стороне горного туризма, отмечая необходимость тщательной подготовки к восхождению. Он подчеркивает, что европейская одежда удобнее для туризма, чем японская, дает инструкции по ношению европейской обуви и уходу за ней. Автор предлагает также советы по питанию и снаряжению, предостерегает об опасностях, описывает горные маршруты.
Читатели воспринимали практические советы как результат личного опыта Сига, но на самом деле эти параграфы были изложением книги англичанина Гальтона «Искусство путешествовать» (Galton F. The Art of Travel), четвертым изданием (1867 г.) которой пользовался Сига. При описании японских гор Сига также широко использовал изданный в Англии справочник «A Handbook for Travellers in Central and Northern Japan», составленный Э. Сато [461] . Сига Сигэтака пропагандировал хайкинг, но сам он никогда не поднимался на высокие горы. Возможно, это отчасти связано с его тучностью. Кажется, самой высокой горой, которую он «покорил», была гора Цукуба (преф. Ибараки) высотой 877 м. В то же время публика воспринимала его как бывалого покорителя гор, потому что его описания гор обладали художественной убедительностью.
461
Оомуро Микио. С. 326–327.