Террариум черепах

Крис-Джейн Кира

и прохожу в гостиную. Мама стоит возле большой

тёмно-коричневой полки.

– Она совершенно не вписывается, - сетует она. - А

они не хотят привезти другую.

Я падаю на диван и молча смотрю на неё. Мне

нужно одиночество, но я продолжаю слушать её жалобы.

– Видишь, цвет совсем не наш. Мебель ведь у нас

вся светлая. Прямо не знаю, что делать.

Я молчу.

– Может, поставить её у противоположной стены? -

мама пару

секунд задумчиво смотрит на соседнюю стену,

затем качает головой.

– Нет… Я же занавески новые купила. Тоже светлые.

Полка к ним не пойдёт.

Я молчу.

– Кстати, как тебе занавески? - не давая мне ответить,

она продолжает: - купила в том же магазине. По-моему,

красивые. И выписываются.

– Мам! - не выдерживаю я. - Какие к чёрту

занавески?! От меня Макс ушёл, понимаешь? А ты

говоришь, занавески…

Я встаю с дивана, выбегаю в прихожую, на ходу

обуваю кеды, надеваю куртку, открываю входную дверь

и громко захлопываю её за собой. Слёзы жгут глаза.

На все деньги, что у меня были, я купила себе

бутылку виски и шаталась по городу, напиваясь.

Множество раз звонила мама, но я сбрасывала её звонки.

Ещё два раза звонила Ира. От Макса ничего. Бутылки

опустели, а опьянение настигло меня на набережной.

Уселась возле забора и с грустью смотрела на пустую

бутылку. Дождь набрал силу, я промокла насквозь и

жутко замёрзла. Темнеет. По-хорошему, надо бы вернуться

домой, мама наверняка уже с ума сходит, но я просто

не знаю, как теперь вернуться в таком состоянии. Мне

стало жутко стыдно. Сидеть здесь тоже не кажется

привлекательным, шатаются тут всякие…

Я достаю из кармана намокший, однако работающий

телефон, пялюсь на список контактов. Позвонить маме?

Нет, стыдно. Мише? Ещё более стыдно. Ира? У неё

своих проблем хватает. Макс, Вера? Не дай Бог. Остаётся

только Художник. Не знаю, захочет ли он вообще со

мной возиться, но попытка не пытка.

Володя отвечает после третьего гудка.

– Да.

– Слушай, забери меня отсюда, - произношу я, старясь

внятно выговаривать слова.

Мне почему-то кажется, что Художник хмурится, хотя

я и не могу видеть его лица.

– Где ты?

– На набережной…

– Сейчас приеду, - быстро говорит он и отключается.

Я снова остаюсь одна. Сбрасываю очередной входящий

от мамы и пишу ей SMS, в котором говорю, что со

мной всё нормально, что я у Веры и буду утром. Затем

отключаю телефон. Безрассудно и эгоистично с моей

стороны,

но сейчас я пьяная и мне нет до этого дела.

Художник появляется через полчаса. Я вижу, что он

ищет меня, но молча жду, когда же он подойдёт ко мне.

Наконец, Художник замечает меня и подбегает.

– Прости, я просто не знала, что делать… - сиплю я.

– Мне… хреново мне.

Володя качает головой.

– Всё нормально. Что произошло? - спрашивает он.

– Ты мокрый, - шепчу я и провожу рукой по его

щеке. Мне нравится ощущение его щетины на моих

пальцах.

Володя чуть грустно улыбается.

– Да, ты тоже, - он вытаскивает из моих замёрзших

сжатых пальцев бутылку из-под виски и выбрасывает её

куда-то. Сквозь шум дождя я слышу звон разбивающегося

стекла.

Художник подхватывает меня на руки, и я впиваюсь

пальцами в его плечи, пока он несёт меня в трейлер.

Закрывает ногой дверь и относит меня в малюсенькую ванную, садит на дно душевой кабины. Я с трудом убираю

замёрзшие руки с его плеч. Затем садится на корточки

передо мной, снимает с меня промокшую хоть выжимай

куртку и водолазку. Когда он берётся за пуговицу моих

джинсов, я протестующе качаю головой.

– Аня, мокрую одежду надо снять, - мягко говорит он.

Я вновь качаю головой. - Иначе ты заболеешь.

– Нет.

Володя тяжело вздыхает, встаёт и включает воду. На

меня обрушается каскад ледяной воды, и я вскрикиваю.

– Прости, - говорит он и крутит кран с горячей

водой.

Я всхлипываю и пытаюсь стащить с себя мокрые

джинсы, прилипшие к ногам и мешающие согреться.

– Помочь?

Я киваю. Володя закрепляет душ на держателе и

вновь садится на корточки. Я приподнимаюсь, и он

стаскивает с моей задницы джинсы. Снимает вначале одну

штанину, затем вторую.

– Спасибо, - шепчу я дрожащим то ли от слёз, то

ли от холода, голосом.

– За что?

– За всё, - пожимаю плечами я. - Я… не знаю, что

бы я делала без тебя.

Я тянусь к нему, и он наклоняется, обнимает меня.

Чувствуя его тёплые руки на своей спине, я прижимаюсь

к Художнику всем телом, а губами к его губам. Крепко

обнимаю его руками, будто боюсь, что он исчезнет, нежно

провожу языком по его нижней губе. Володя вытягивает

меня из душевой кабины, и я обхватываю его руками и

ногами. Мне страшно, что ещё немного, и плотину просто

прорвёт, и я разревусь, но уже не из-за Макса, а из-за