Территория души.
Шрифт:
— А с чего ты решил?
— Показалось. Костя какой-то не такой был, как обычно, — неуверенно пожал плечами Виктор.
— Показалось, — успокоила его Анна и, улыбнувшись, скрылась за дверью.
— Только прошу тебя, ничего ему обо мне не говори, — увещевала подругу Аня. — Он сразу решит, что это я тебя подговорила.
— Почему? — искренне удивилась Джессика.
— Потому что — я уже тебе рассказывала — от него ушла жена, и он теперь женщинам не доверяет, — попыталась еще раз объяснить Анна, застегивая молнию
— Тебя тоже бросил муж, но ты же веришь другим мужчинам, — удивленно заметила Джессика. — Слушай, эти мужчины такие трусливые? — спросила она, любуясь собой в зеркале. — Ни за что не буду влюбляться и замуж не пойду. Рожу для себя ребенка, и достаточно.
— Когда-нибудь ты поймешь, что этого недостаточно, — улыбнувшись, заметила Анна. — Пошли, Михаил уже ждет. Заодно подвезет меня на станцию за машиной.
Покинув гостиничный номер, девушки спустились к автомобилю. Полной неожиданностью было то, что в ней на переднем сиденье сидел Константин Петрович.
— Добрый вечер, — растерянно произнесла Анна, сообразив что сегодня еще не видела Костю.
— Добрый, — ответил тот.
Всю дорогу до посольства в машине висела гробовая тишина. Никто не решался произнести ни слова. Даже радио молчало. Так же, без слов, после того как автомобиль остановился, Крылов открыл для Джессики дверь и помог ей выйти. Проходя мимо охраны, она оглянулась: в отъезжавшей машине мелькнуло расстроенное лицо Анны.
— Как прошел прием? — спросила Анна, когда вечером Джессика позвонила ей по телефону из гостиницы.
— Как обычно, — ответила та.
— А Константин Петрович?
— Уехал задолго до конца. Он, по-моему, даже не улыбнулся ни разу. Так себя не ведут. Его едва всем успели представить, а он, сославшись на головную боль, испарился, — разочарованно рассказывала девушка и добавила: — Ну, это по протоколу. А между нами, он, мне кажется, очень расстроен.
— Боюсь, ты ошибаешься, — недоверчиво произнесла Анна. — Может, и вправду плохо себя чувствовал?
— Может. Только я видела, как он резво спускался по лестнице. Больные так не бегают.
— Ты ничего ему не говорила? — спросила с опаской Анна после небольшой паузы.
— Нет. Ничего. Я только попросила его разрешить тебе провести со мной завтрашний день. В среду ведь улетаю.
— И что?
— Разрешил. Попросил только за город не выезжать. Но как-то уж совсем безразлично. По-моему, я ему надоела.
— По-моему, я тоже.
— А что будем делать завтра? — спросила Джессика. Казалось, она не поняла последнего предложения.
— Будем гулять по городу. Заодно поездим по цветочным магазинам. Я обещала Константину Петровичу заняться его садом. Даже розу на окне пытаюсь прорастить.
— У него есть сад? — удивилась Джессика.
— У него, как я поняла, есть дом и участок.
— Хорошо. Тогда до завтра?
— До завтра, Джессика. Bye-bye.
День пролетел незаметно. Все было чудесно, не считая того, что каждый час ей звонил Виктор
Вечер девушки тоже провели вместе. Джессика наотрез отказалась ехать без Анны на прощальный ужин, заказанный в ресторане гостиницы. Между ними не осталось никаких преград в общении: они настолько сблизились за это время, что, казалось, иногда понимали друг друга без слов. Такого единения душ ни одна, ни другая до этого времени ни разу не испытывали.
— Вы приедете к нам с Катей? Папа и я будем очень ждать.
— Приедем, — ответила Анна, обнимая подругу перед прохождением таможенного контроля. — У тебя замечательный отец. Он так тепло ко мне отнесся. Я даже испугалась.
— Подумала, что решил поухаживать? — улыбнулась Джессика.
— Не знаю. Странно как-то все было. После появления твоего отца в моей жизни стали происходить удивительные события, начался какой-то новый период. Я не знаю, как это объяснить.
— Я знаю, — вздохнула Джессика. — И я тебе все объясню. Потом. Когда придет время.
— Ты говоришь какими-то загадками, — заинтересованно усмехнулась Анна. — А мне показалось, я все о тебе узнала.
— Все, — успокоила Джессика. — Почти все. До свидания.
— До свидания, дорогая.
Анна следила за девушкой через стеклянную перегородку пока та не скрылась за зоной паспортного контроля, махнула ей рукой в последний раз и послала воздушный поцелуй. Затем подошла к Хорину.
— Ну что, теперь вздохнешь свободно? — сочувствующе спросил тот. — Устала, небось, за эти дни?
Улыбнувшись, Анна ничего не ответила. «Это были самые интересные и одновременно самые грустные дни в моей жизни», — подумала она.
Две недели после отъезда Джессики Балайзер пролетели в бешеном рабочем ритме. Анну, поднаторевшую в английском за предыдущие десять дней, тут же приставили к трем оставшимся экспертам. Но здесь уже была работа, заставляющая мыслить. Вместе с ними она вела переговоры в мэрии, в различных комитетах, с разными заинтересованными в проекте людьми.
Постоянно рядом с ней были или Виктор Хорин, или Константин Петрович Крылов. Наконец стали вырисовываться все основные проблемы и задачи. Одни из них были легко разрешимы, другие требовали более детального подхода, но в общем также были из разряда выполнимых. Но была еще третья категория вопросов, положительный результат для которых в нынешней ситуации был просто нереален. И, если вначале господа из капиталистического мира делали круглые глаза после объяснения им ситуации и без конца задавали один и тот же вопрос: «Почему?», то постепенно они перестали чему-либо удивляться.