Территория сердца

Костадинова Весела

— Да, узнал, — спокойно ответил он, хотя в его голосе скользила нотка сожаления. — Это было несложно. И про то, как погибла твоя мама, и про… отца. Ты подтвердила это сама, позже, в том разговоре. Мне нужны были ответы, я видел…. Я был в твоем доме и видел…. Твоего отца.

Мне казалось мир закружился у меня под ногами. Видимо, я покачнулась, потому что Саша схватил меня за локоть.

— Не трогай меня, пожалуйста… — мне не нужна была его помощь.

Саша мгновенно отпустил меня, хотя я заметила, как его пальцы чуть сжались, прежде чем он полностью убрал руку. Он смотрел на меня, и в его глазах читалось

нечто большее, чем просто сожаление. Я видела в них тревогу, глубокую и искреннюю.

— Лучик, прости меня, — его голос был тихим, но он не сделал ни одного шага ко мне, давая мне пространство, в котором я так нуждалась. — Мне нужны были ответы. Нужно было понять, как вести себя с тобой…

— Ты не имел права! Не имел! Я же не лезла в твою жизнь, не копалась в твоём прошлом!

Саша вздохнул, и в его глазах я увидела, как тяжело ему это было. Но он не прервал меня, не пытался оправдаться. Он просто стоял и смотрел, давая мне выговориться.

— Я знаю, что не имел права, — ответил он наконец, его голос был тихим, но твёрдым. — Знаю. И не ищу оправданий. Но ты сама закрылась от меня с первого дня. Я не знал, как подступиться к тебе, как найти общий язык. Ты была для меня загадкой, которую я не мог разгадать. И мне нужно было больше понять о тебе, чтобы не совершить ещё больших ошибок. Я ошибся. Понимаю это. Но я сделал это не потому, что хотел причинить тебе боль, а потому что хотел узнать тебя лучше.

— Дело даже не в том, Саша, что ты узнал обо мне, — с горечью сказала я, — а в том, что у тебя не хватило терпения узнать это от меня. Рано или поздно я рассказала бы тебе все — нет в моем прошлом ничего постыдного, только болезненное, как и у вас с Владом. Но ты все решил за меня!

— А что мне оставалось, Лучик? Снова и снова вставать с тобой на одни и те же грабли? Чем ближе я подходил, тем дальше ты убегала!

— Когда? Когда ты летал?

— В конце ноября, — ответил он, его голос был тихим, но твёрдым. — После того, как порвал отношения с Леной. После первой вашей ссоры. Не знаю, что тогда спровоцировало ваш конфликт, но для нас с ней это был конец. Наш разговор был очень тяжёлым, хоть я ее и не уволил.

Он замолчал на мгновение, словно пытаясь подобрать правильные слова.

— Она тогда мне сказала, что знает о моих чувствах к тебе, и что ты играешь свою роль, — добавил он с горечью. — Что ты хочешь занять её место. Лучик, мне было больно и страшно… Я видел, что ты не играешь, но не знал, что делать дальше. Всё это меня сбило с толку. Я чувствовал себя потерянным. И да, я действительно понял тебя лучше после этой поездки… но какой ценой?

Его слова были как нож. Я замерла, переваривая то, что он только что сказал. Лена — её манипуляции, её ядовитые слова… И Саша, который так остро переживал это, что был готов на крайние меры, чтобы узнать правду обо мне.

— Ты действительно думал, что я играю? Что мое поведение — это манипуляция? — спросила я, мой голос был резким, наполненным горечью и обидой.

Он медленно покачал головой, в его глазах отразилось сожаление.

— Нет. Я знал, что ты искренняя, но… я был настолько сбит с толку её словами, что не мог видеть ясно. Ты отстранялась, и я не понимал, как к тебе подойти. Помнишь ты задела меня за руку? У тебя лицо было…. словно ты делаешь это через силу.

Скажи, Лучик, если бы я подарил тебе цветы тогда, что бы ты сделала? Вернула бы их? Или вообще бросила мне в лицо? А, Лучик? Эта поездка дала мне ответы….не торопиться…. Не пугать, не давить, быть терпеливым и спокойным, дать время понять самой, чего ты хочешь.

Самое страшное в его словах было то, что я понимала — он прав. Я действительно была настолько запутана в своих чувствах, что, скорее всего, оттолкнула бы его, если бы он проявлял своё внимание иначе. Я не знала, как справиться с этим потоком эмоций.

Но то, что он влез в мой мир, в который я сама боялась заходить, вызывало гнев. Это было нарушение моих границ, той части меня, которую я охраняла больше всего, потому что сама боялась заглянуть туда.

— Поехали, завтра рано вставать!

— Лучик!

— Не хочу сейчас говорить с тобой, хорошо? Просто не хочу!

Саша молчал несколько секунд, не пытаясь спорить или убеждать меня в обратном. Он знал, что я в бешенстве. Его глаза, полные тревоги и вины, говорили об этом больше, чем слова. Но он не двигался, не делал ни шагу ко мне, словно понимал, что любое его движение только усилит мою боль.

— Хорошо, — наконец сказал он тихо, сдавленно.

Он отступил, давая мне пространство, которого я так отчаянно хотела. Но я заметила, как его пальцы снова сжались, словно он хотел дотронуться до меня, удержать, но сдержал это желание. Мне хотелось уйти, сбежать от этой ситуации, но в то же время внутри всё кричало, что это не тот конец, которого мы заслуживаем.

Саша догнал меня у машины, его голос был полон напряжения и боли, которые он с трудом сдерживал.

— Лучик, — сказал он, и в его голосе прозвучала какая-то отчаянная искренность. — Я люблю тебя, мой Лучик.

Эти слова, которые я так боялась услышать, как будто пронзили меня насквозь. Вся моя злость, обида и боль смешались в один хаотичный ком, но я не могла игнорировать его чувства. Он стоял передо мной, сильный и уязвимый одновременно, человек, который только что признался в любви, но при этом причинил бесцеремонно влез в мою жизнь, в мой мир, туда, где было место только для меня.

— А я не знаю, Саш, что чувствую к тебе, — отрезала я, — не уверена, что это — любовь.

Саша стоял неподвижно, словно ударенный словами, которые я только что произнесла. Его лицо побледнело, губы слегка дрогнули, но он не произнес ни слова. Я видела, как в его глазах вспыхнула и тут же погасла искра боли, оставив после себя лишь холодное отчаяние. Его рука, которая ещё недавно держала меня так крепко, бессильно опустилась вниз, словно он утратил ту силу, которая всегда была его неотъемлемой частью.

Внутри меня всё разрывалось на части. Я чувствовала его боль, как свою, но вместе с этим во мне бушевала злость, непримиримая и горькая. Он влез в мой мир, заставил меня столкнуться с тем, что я так долго прятала. А теперь ждал, что я пойму и приму его чувства, когда сама была не уверена ни в чём.

Я молча отвернулась и залезла в машину, не желая больше видеть его глаза, полные боли и отчаяния. Дверь захлопнулась с глухим стуком, словно точка в этом разговоре.

Саша так и остался стоять снаружи, один посреди снега, словно отрезанный от меня и от того, что только что произошло.