Территория сердца
Шрифт:
— Я вас тогда ненавидела.
— Знаю. А мы тебя любили. Оба. Влад ушел с дороги, потому что… потому что любит нас обоих. И теперь я вижу, что его влюбленность в тебя перешла в искреннюю любовь, но не ту, которой я так боялся. Теперь это любовь старшего брата к сестре. Ну и Алла ему прописала…. Разложила по полочкам, так сказать. Она умеет быть убедительной.
— Ооо, я в курсе! Лена хорошо меня просветила о манипуляциях этой хитрой лисицы! И знаешь, Саш, она ведь даже не отнекивалась! Так что шансов у меня…. похоже не было. Вы обложили меня со
— Ну, — Саша погладил меня по плечу, — жизни ты нам не облегчала. Лучик, а что ты сделала, чем так вызверила Лену? — Саша чуть прищурил глаза.
Я невинно улыбнулась.
— Скажем так, любимый… — начала я, чувствуя, как внутри расползается озорство. — Я решила поделиться с ней… косметикой. Но, видимо, она моего порыва не оценила.
Саша приподнял бровь, явно почувствовав, что за моей историей что-то скрывается.
— Косметикой? — переспросил он, недоверчиво.
Я лишь пожала плечами, стараясь выглядеть как можно более невинной.
— Никогда мне не расскажешь, да? — Саша наклонился ближе, усмехаясь. — Что-то подсказывает, что это было не просто «косметика».
— Скажем так, Саш, — я снова поцеловала его, — я тогда этого не очень понимала, но, похоже, уже влюблялась в тебя. Этого хватит?
Саша слегка приподнял бровь, но в его глазах зажглась тёплая усмешка.
— Влюблялась, да? — протянул он, слегка касаясь губами моих губ.
— А теперь ты скажи мне, — чуть закусив губу, спросила я, — когда ты перенес меня к себе на диван…. Было ли что-то еще, о чем мне стоит знать?
Он покраснел до корней волос.
— Не понимаю, о чем ты.
— А по-моему, прекрасно понимаешь! Саша… ответь мне!
Саша покраснел ещё больше, явно смутившись. Он отвёл взгляд, но всё же не мог удержать лёгкую улыбку на губах.
— Ты что-то…. помнишь?
— Нет. Это был сон… странный, но очень волнующий. А утром ты первый раз назвал меня по имени, так, как зовешь только ты. И мне показалось, не тогда, позже, что…
— Скажем так, мышка, — он вернул мне мои слова, — я уже тогда любил тебя, и устоять было сложно. Этого достаточно?
— Более чем, любимый, более чем.
Он притянул меня ближе, обняв крепче, и я почувствовала, как всё внутри заполнилось этим тихим моментом. Всё, что было до этого — игры, ревность, недопонимания — всё это стало казаться неважным. Было только это мгновение, и мы.
32
Лёгкий тёплый весенний ветерок растрепал мои волосы, засыпав их цветами сирени. Я подняла голову, чувствуя, как мягкие лепестки касаются щёк, словно природа сама нежно обнимала меня в этот момент. Аромат сирени окутывал всё вокруг, смешиваясь с запахом свежести весны, и этот сладкий, тёплый воздух кружил голову, наполняя сердце любовью и тревогой.
Саша подошёл ближе, его рука коснулась моей, и я почувствовала, как внутри разливается тепло, сродни самому весеннему солнцу. Всё казалось таким правильным, таким естественным в этот момент.
— Готова, Лучик? — тихо спросил он, когда мы подошли к небольшому дому в конце
— Не уверена, Саш… — честно призналась я, но понимала, что должна сделать то, ради чего мы прилетели сюда.
— Тогда идем, — он первый потянул меня к калитке.
Я с трудом открыла её, чувствуя, как воспоминания нахлынули, наполняя сердце тяжестью и смятением. Дом, который когда-то был для меня родным, теперь казался чужим, полным призраков прошлого. Но Саша был рядом, его спокойствие и решимость давали мне силы, чтобы идти дальше, несмотря на страх и боль.
Мария, соседка, ухаживающая за отцом, вышла на крыльцо и удивленно подняла на меня глаза — я не была дома почти 9 месяцев.
Я чувствовала, как её взгляд скользнул по мне, а затем задержался на Саше, стоящем рядом.
— Зара? — удивлённо спросила она, не веря своим глазам.
Я выдохнула, ощущая, как комок в горле сжимается, но всё-таки ответила:
— Привет, тётя Маша… — мой голос был слабым, но твёрдым. — Я приехала…
Мария кивнула, её лицо отразило смесь облегчения и беспокойства. Она шагнула вниз по ступенькам, приветствуя меня теплом, к которому я была не готова, но которого так жаждала.
— Ты вернулась, девочка моя, — тихо произнесла она, подойдя ближе и слегка коснувшись моей руки. — Твой отец… он тебя ждал.
Моё сердце забилось сильнее — она говорила так, чтоб утешить меня, но как бы я хотела, чтобы это было так.
— Где он, тетя Маша?
— В саду…. Я его там посадила. Иди к нему, моя хорошая.
Я шагнула по знакомой дорожке, ведущей в глубь сада. Здесь, среди яблонь и кустов смородины, я провела своё детство, бегая босиком и наслаждаясь каждой минутой. Ароматы ландышей окутывали меня, словно напоминая о тех днях, когда мир казался бесконечно тёплым и безопасным. Здесь каждый кустик, каждая травинка были частью меня, частью моих воспоминаний.
Отец сидел в кресле под старой яблоней, его спина слегка согнута, а серые глаза, когда-то такие выразительные и сильные, сейчас смотрели куда-то вдаль, словно видели нечто, что было недоступно мне. Он уже давно перестал быть тем человеком, которого я помнила. Тень прошлого, потерявшая связь с настоящим. Казалось, что его мысли блуждали где-то далеко, в мире, который я никогда не смогу понять.
— Папа… — мой голос прозвучал почти шёпотом, но он не услышал. Его взгляд остался неподвижным, сосредоточенным на чём-то невидимом.
Я приблизилась к нему, чувствуя, как внутри нарастает тревога и печаль, но вместе с тем и ощущение завершения, словно этот момент был тем, к чему я так долго шла.
— Папа… — повторила я, опускаясь на колени перед ним, в мягкую траву и взяв его за руку. Его холодная, сухая рука казалась чужой, далёкой, как и сам он. Я крепко сжала её, будто пытаясь вернуть его в этот момент, в реальность, где я стояла перед ним, его дочь, которую он так долго не видел.
Слёзы подступили к глазам, горло сжалось от боли, которую я пыталась сдержать.