Территория юности
Шрифт:
Вырядившись таким образом, она бросила в зеркало последний взгляд:
– Я им устрою! Пусть с чучелом знакомится, раз так приспичило.
Где там он ее должен ждать? Почти у самого дома? Тщеславная Лилька и престижным «зефиром» не преминула прихвастнуть! Что ж, из величественного «зефира» должно выползти именно такое создание.
«Ты запрокидываешь голову – затем, что ты гордец и враль»
Кирилл сразу и довольно грубо отказался от знакомства, которое навязывала Лилька («Раз она такая, пусть сама и ищет себе»), но ее назойливость
Перед ним, рядом с Лилькой, стояла куцая серенькая пигалица с косичкой, в школьном платьице. В первые минуты Кирилл с удивлением разглядывал это создание, потом пронеслась мысль, что Лилька решила поиздеваться – но, посмотрев на ее перекошенное лицо, он понял, что это не так. Знакомство произошло без единого слова. Лилька потеряла дар речи. Беззвучно шевеля губами, она кивнула на Катю и исчезла.
Кирилл и Катя стояли как два истукана. Чем больше тянулось время, тем ужаснее становилось положение. Наконец Кирилл сделал самое разумное – двинулся с места. Они пошли по аллее парка в упорном молчании. Кирилл был слишком ошарашен, а Катя слишком сердита. Она так и видела себя в этой сиротской позе, в этой куцей форме. Довести ее до такого! Из горла вырвалось что-то, отдаленно напоминающее смех, что еще больше ее разгневало.
– Куда пойдем? – спросил Кирилл, и вопрос прозвучал как «Что же делать-то будем?».
Он во все глаза смотрел на существо, не представляя, как с ним можно общаться. В городском парке испокон веков принято было назначать свидания, на одних аллеях здесь гуляли мамаши с колясками, а на других – парочки, и сейчас наверняка пройдет кто-нибудь из знакомых и увидит его с этой! В такие ситуации ему еще не приходилось попадать. Придумывай потом, как парировать насмешки, упражняйся в остроумии.
Но шагать вот так молча было уж совсем по-дурацки. И Кирилл заговорил:
– Ты живешь, что ли, рядом с Лилькой? – Это означало «Откуда она тебя выкопала?».
– Мы на компьютерных курсах вместе учимся, – чужим голосом ответила Катя.
– А ты в каком классе?
– Перешла в одиннадцатый.
– Правда, что ли? Я бы больше пятого не дал.
– А тебя что-то давать просят?
– Ух ты!
Она еще и топорщится? Любопытная картинка. Кирилл воззрился на сердитые глаза на бледном личике.
– А почему я тебя раньше не видел среди Лилькиных друзей?
– Тебя я тоже вижу первый раз, – отрезала Катя, и, хотя она не сказала «и последний», можно было не сомневаться, что именно это имелось в виду.
Недолгий диалог продолжался в том же духе, и наконец Катя прибежала домой, плюхнулась на диван и засмеялась, хотя вполне можно было бы и заплакать. Первое свидание! О маскараде она не жалела, только было стыдно перед прохожими. А если бы Роман вдруг прошел мимо и увидел? Тогда, в запале, об этом как-то не подумалось, хотелось только посбивать спесь со «звезды» из пригорода.
Кажется, удалось. Конечно, он отчасти такая же жертва Лилькиных выдумок, как и она. Все равно так ему и надо, такой самоуверенный, высокомерный тип взбесил бы при любых обстоятельствах.
– Конечно, пускай
«Шоколадом лечить печаль и смеяться в лицо прохожим!»
Манекен в витрине «Территории моды» прекрасно смотрелся в розовом костюмчике – брючки плюс маечка, и соломенная шляпа под мышкой. Единственное, чего ему не хватало, – головы. Катя мысленно приставила свою – получалось очень неплохо. А уж в комплекте с Алешкиной сумкой – тем более.
Она потопталась нерешительно. Ведь вышла только за кормом для Арчи и шоколадкой для себя. «Бомбу» братец, как оказалось, прикончил, хотя оставалось больше половины, и на излишек он права не имел. Но нельзя же без сладкого, и пришлось тащиться покупать, предварительно сняв «наряд для свиданий». А тут еще манекенов по дороге расставили! И все магазины на летнем режиме, работают допоздна, и двери у них распахнуты.
Хотя решить вопрос можно было и не заходя внутрь – цены вывешены тут же, и деньги тут же, в сумочке. И, главное, их хватает! И куда их еще, собственно, девать? Катя ничего не тратит, кроме как на сладости, а продуктов из холодильника-самобранки хватит, кажется, до самого возвращения родителей. Внутренняя борьба продолжалась. Помимо того что она сама, без долгих советов с мамой, еще никогда не покупала себе одежду, Катя точно знала, что та не одобрила бы ее выбор – розовые штанцы наверняка показались бы ей несерьезными. У мамы был строгий классический вкус, эксперименты отрицались. Катя представила себе, как та смотрит на этот костюмчик и ее глаза увеличиваются в размерах.
Тогда Катя решилась на полумеры: твердо вошла в магазин и направилась прямо в примерочную кабинку.
– На вас отлично сидит, – сказала продавщица, когда Катя вышла к большому зеркалу посмотреть на себя на просторе.
И она не привирала, чтобы сбыть товар. Катя и сама еще до примерки видела, что костюмчик подойдет, – мама всегда говорила, что у нее стандартная фигура и ей легко подбирать одежду, – и надела его, только чтобы убедить себя окончательно, что купить его надо.
– И сумочка как подходит, – не унималась продавщица. – Конечно, он легкий, но ведь начнется же когда-то настоящее лето.
В это всем очень хотелось верить. Другие покупательницы, поглядев на Катю, начали искать такие же точно костюмы, но продавцы их огорчили, сказав, что тот, что на Кате, – последний.
И она решилась.
После магазинного триумфа Катя и домой пошла прямо во всем новеньком – вроде не так уж и холодно! – и всю дорогу ловила заинтересованные взгляды мужчин. Ей улыбались и то и дело спрашивали, сколько времени, и как куда-нибудь пройти, и что она делает вечером. Это немного смущало, но было приятно.
Вот теперь Роман мог бы, просто должен был пройти мимо! Но он не прошел. «Вспоминай меня – и наступит лето», – распевала в ее плеере группа «Корни», и Катя уже принимала как должное то, что строчки в книгах, обрывки песен и разговоров попадали в тему. Лето возвращалось на глазах. Солнце, вместо того чтобы садиться, вдруг воссияло, и становилось заметно теплее, и прохожие повеселели. А все она – ее отважная покупка!
Дома был Алешка, и он тоже «восхитился»:
– Барби! Вылитая Барби.