Террор Бешеного
Шрифт:
— Бедовая ты девчонка! — покачал головой Рокотов.
— А то!
— И что же Численко?
— «Смотри, — говорит, — потом жалеть будешь!»
— На угрозы, выходит, перешел?
— Какие угрозы, Константин Михайлович? В его голосе угрозы не было ни вот столечко, — Катерина вновь показала мизинец, — потому-то меня и разобрало любопытство. «Это почему же я жалеть буду?» — спросила. «А богатых все любят!» Тут я даже рассмеялась и говорю: «Тоже мне, Березовский нашелся!» — «Березовский не Березовский, — гово-рит, — а „зелени“ будет до фига!» Меня
— Очень интересно, — задумчиво произнес Рокотов.
— Вот и мне тоже интересно стало. «И что же это за непыльная работа такая, за которую такие бабки отстегивают? И что привезти будут уговаривать?
— говорю я. — Неужели ты, Численко, решил наркотиками заняться?» Потом взяла и так в упор уставилась прямо ему в глаза. «Нет, — говорит, — наркота не для меня: опасно очень, не менты, так конкуренты замочить могут!» И знаете, что меня поразило?
— Что же?
— Что он говорит так серьезно, словно и сам верит.
— И что же вы?
— Я и спрашиваю: если не наркота, то что тогда? Вы бы видели, как ему хотелось поделиться со мной своей тайной: аж распирало от нетерпения, но, немного подумав, не решился и потому отделался банальной шуткой: «Много будешь знать — скоро со-. старишься!» Тут меня совсем заело! Думаю, подначу его. «Ну и болтун ты», — говорю ему. «Болтун!..» — вскрикивает он с обидой и снова едва не проговорился, но, видно, испугался чего-то, поморщился, как от зубной боли, а потом твердо так говорит: «Посмотрим, что ты скажешь, когда я вернусь с пачками „зеленых“?» — «Откуда вернешься-то, из пивнушки, что ли?»
— вновь подколола я его, а он вдруг и выпалил:
«Из-за границы, вот откуда!» Здесь я снова рассмеялась. «Ой, уморил! — говорю. — Из-за границы! Не забудь там пустую посуду сдать, на таможне!» Это точно вконец вывело Численко из себя, и он выхватил из внутреннего кармана заграничный паспорт: «А это ты видела? Пустую посуду…» Он настолько разозлился, что как даст меня этим паспортом по носу.
— А вы?
— А что я? Хотела уже «поблагодарить» его за это коленкой в промежность, но он вдруг обиженно махнул рукой и пошел прочь… — Катерина со злостью хлопнула ладонью по столу. — Чтобы какой-то там уголовник шлепал меня по носу? Никогда не прощу!
— Почему уголовник? — заинтересовался Константин: откуда она может знать про его «ходки»?
— Так он сам рассказывал о своих похождениях..
— Что ж, спасибо вам.
— Я вам и правда помогла?
— Правда-правда. Если еще что вспомните, звоните. — Константин протянул ей свою визитку.
— А у меня уже есть, — улыбнулась девушка, потом встала и протянула ему руку, -г — Не обижайтесь на мой всплеск. Вы действительно не такой, как все. Даже приставать не стали. — В ее голосе проскользнули нотки сожаления.
— Это я просто заслушался
— Ой, не надо, Серый Волк! Не ешь меня, лучше приюти-обогрей, — подыграла ему девушка.
— То-то же! Вас проводить?
— Не стоит, у вас и без меня много забот. — Кивнув на прощанье, она направилась к выходу из квартиры.
Проводив девушку, Рокотов набрал номер телефона центрального ОВИРа. По телефону получить какую-либо информацию из отдела виз и регистрации, где оформляются заграничные паспорта, было почти невозможно. К счастью, у Константина там работал его школьный товарищ, который, опять же к счастью, оказался на месте.
— Привет, Сидорчук, это Рокотов. — Несмотря на то что они долго не общались, Константин сразу узнал его специфический голос.
Не видя его, а слыша только голос, можно было представить, что собеседник огромного роста и с внушительной фигурой. На самом деле все было с точностью до наоборот. У Сидорчука был такой низкий баритон, что в школе к нему надолго приклеилось прозвище Левитан. Собственно говоря, Сидорчук и внешне чем-то напоминал великого диктора советского радио: такой же невзрачный, тоже в очках и тоже невысокого роста. Человек добродушный, честный и верный, он имел очень много друзей.
— Котик? — обрадовался он: так называли Рокотова в школьные годы его одноклассники. — Давно не слышал тебя. Наверное, есть проблемы? — Сидорчук со школьных лет нисколько не изменился и остался таким же заботливым, приветливым и отзывчивым парнем.
— Ты, Левитан, как всегда, угадал.
— Чем могу?.. Рассказывай.
— Я тут одним расследованием занимаюсь… Хотя ты вряд ли знаешь: я открыл свою контору.
— Как же, наслышан о твоем частном агентстве.
Молодчинка! Положись на меня: помогу чем смогу, а не смогу сам, то найду того, кто сможет.
— Друг, он и в Африке друг! Мне нужно узнать следующее: получал ли некто Численко Алексей Михайлович, одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года рождения, уроженец Москвы, загранпаспорт?
— На такой сложный вопрос отвечу через пару секунд, — хмыкнул он, и было слышно, как застучали клавиши компьютера. — Не получал, да и не обращался, — вскоре ответил он.
— Спасибо, Левитан, я тебе очень благодарен.
— Не за что, всегда рад тебе помочь. Звони.
— Сам звони, просто так, чтобы потрепаться.
— Договорились.
Положив трубку, Рокотов тут же позвонил Савелию и рассказал все, что услышал от Катерины.
— В ОВИРе проверить можно? — спросил Савелий.
— Ты о паспорте? Никакого загранпаспорта он не получал и даже не обращался, понимает, что с его судимостями ему фиг дадут.
— Но какой-то же паспорт он показал Катерине — я думаю, фальшивый, на другую фамилию.
— Правильно думаешь, — согласился Савелий, — а летит он в Америку.
— Может, ты и город назовешь, и улицу? — усмехнулся Рокотов.