Террор Бешеного
Шрифт:
Тут подполковник неожиданно приоткрыл глаза и удивленно уставился на Савелия:
— Старшина?.. Что… со… мной? — с трудом выдавил он из себя.
— Пить меньше надо! — безжалостно бросил Савелий.
— Ты как… разго… вариваешь… со… старшим… офи… цером?.. Да я те… бя…
— Ты и так достаточно натворил в этой жизни, достаточно! — усмехнулся Савелий.
После чего взяв одновременно обе ладони Булавина, поднес их к ножу и плотно прижал ими рукоятку.
— Ты что… делаешь? Мне боль… но! — застонал тот.
— За насилие над телами и душами молодых солдат, за погубленные ни в чем не повинные
После чего, не реагируя на стоны и сопротивление Булавина, он повернул тело подполковника лицом вниз и резко нажал ему на плечи, словно тот сам наткнулся на нож, оступившись по пьяному делу.
Внимательно проверив, не выпало ли у него что-нибудь из карманов, Савелий взглянул на платочек, заметил на нем кровь, скомкал его и сунул в карман. Потом вышел из приемной, спустился по лестнице на первый этаж и подошел к окну, через которое и проник в здание, осторожно выглянул наружу: никого не было видно. Он тщательно протер платочком подоконник и окно, уничтожая возможные следы, как свои, так и бедняги солдата, затем осторожно выпрыгнул на улицу, плотно прикрыв за собой раму окна. И уже, нисколько не таясь, вернулся в свою комнату.
К счастью, ему по пути никто не встретился.
На следующее утро труп подполковника обнаружила племянница комдива. Не нащупав у него пульс, Маша немедленно связалась с дядей:
— Валерий Григорьевич, у нас в дивизии ЧП!
— Что теперь стряслось?
— В вашей приемной лежит тело подполковника!
— Кто напился? — недовольно спросил генерал.
— Вроде и напился, судя по пустой бутылке водки, но под ним лужа крови!
— Так он мертв?
— Так точно, Валерий Григорьевич, мертв!
— Господи, только этого не хватало! Кто он?
— Не знаю: лежит лицом вниз.
— Так посмотри или трусишь, госпожа будущий следователь?
— Сейчас… — Девушка подошла, осторожно приподняла покойного за одно плечо, взглянула на лицо и, тут же вернув тело в исходное положение, вновь взяла трубку. — Это Булавин. Кажется, сам себя ножом прямо в сердце…
— Кажется?
— Во всяком случае, держится за рукоять обеими руками.
— Кто-нибудь еще знает?
— Пока нет!
— Больше ни к чему не прикасайся, закрой дверь на ключ и никого не пускай до моего приезда! Я сейчас заскочу к военному прокурору и захвачу с собой следователя!..
— Слушаюсь, товарищ генерал! — По ее взволнованному голосу было ясно, что происшествие выбило Машу из колеи.
— Держись, девочка! — ласково ободрил генерал племянницу.
Осознав, что убит Булавин,, комдив успокоился. Ему еще при первом знакомстве не понравился этот офицер-выскочка: слишком много чванства, всезнайства. Кроме того, генералу не нравилось, что ему слишком часто напоминали, как внимательно следует относиться к родственнику «большого» человека. Избегая обострять отношения по пустякам, он старался как можно меньше общаться с Булавиным, но почти подряд произошли странные смерти солдат-первогодок, да еще в то время, когда именно Булавин оставался в дивизии за старшего командира. Тут, естественно, генерал решил, не привлекая внимания, осторожно провести собственное расследование.
Именно
Тем не менее, разговаривая с доктором Потылихиным, комдив чувствовал, что тот чего-то недоговаривает и старательно отводит глаза в сторону, словно боясь, что генерал сможет прочесть в них правду. Но ощущения-то к делу не пришьешь. И когда приехал майор ФСБ Воронов, оказавшийся к тому же еще и бывшим афганцем, комдив искренне поверил, что этот майор так просто не сдастся и сумеет довести дело до конца.
И вдруг сам майор странным образом исчезает! Комдив тут же сообщил об его исчезновении генералу Богомолову, о котором слышал как о толковом и высокопорядочном начальнике. Оставалось ждать, что предпримет Богомолов в связи с исчезновением своего сотрудника. И вдруг эта нелепая и тоже странноватая смерть Булавина.
Запретив своей племяннице к чему-либо прикасаться, генерал приказал водителю ехать к военному прокурору, но, поразмышляв немного, передумал и скомандовал водителю:
— Михаил! Отставить прокурора! Поворачивай и давай дуй в дивизию, и побыстрее!
Приказ есть приказ: ефрейтор Сердолобов знал, что если генерал отдает приказ таким тоном, то нужно выполнять его немедленно и беспрекословно. Михаил резко вывернул руль и, едва не задев следующую за ним «Волгу», развернул машину в направлении дивизии. Тем временем генерал набрал номер телефона:
— Майора Потылихина!
— Кто его спрашивает?
— Генерал Дробовик! — назвался комдив.
— Извините, товарищ генерал, не узнала ваш голос! — испуганно проговорила старшая медсестра. — Соединяю…
— Слушаю, товарищ генерал! — раздался голос Потылихина.
— Мухой в машину и ко мне в приемную!
— Что-то случилось? — встревожился доктор и виновато объяснил свое любопытство: — Як тому… инструменты брать?
— Брать!
Генерал опасался преждевременной огласки и облегченно вздохнул, когда понял, что его племяннице пока удалось сохранить в тайне смерть Булавина. На вахте к нему пытался обратиться дежурный офицер с каким-то вопросом, но комдив недовольно прервал его:
— Потом! Все потом: я сейчас занят! Потылихин здесь?
— Никак нет!
— Как прибудет — срочно ко мне!
— Слушаюсь!
Племянницу он застал на лестничной площадке. Судя по пепельнице, она смолила одну сигарету за другой.
— Все тихо?
— Да, товарищ генерал, никто пока не в курсе! — угрюмо ответила Маша: было видно, что у нее все еще дрожат руки.
— Ко мне никого не пускать, кроме доктора Потылихина!
— Хорошо, Валерий Григорьевич.
Генерал оставил ее на лестничной площадке и открыл дверь приемной собственным ключом. В нос сразу ударил специфический запах человеческой крови. Заперев за собой дверь на замок, генерал осмотрел место происшествия: тело, кровь, портфель, почти пустую бутылку водки. Наклонившись, увидел нож, руки подполковника, вцепившиеся в рукоятку.