Террористическая война в России 1878-1881 гг.
Шрифт:
“Дорогой Фред! Ты, по-моему, напрасно опасаешься подносить английскому филистеру, читателю журнала, такие простые формулы, как Д-Т-Д и т.д. Напротив… Весь фокус состоит в том, чтобы мистифицировать читателя…”. И добавляет к этому: “…ты на самом деле слишком стесняешься”.
Или ещё - Маркс Энгельсу:
“Я рискнул на свою ответственность предсказать это, так как вынужден был заменять тебя в “Трибуне” в качестве нашего корреспондента… Возможно, что я оскандалюсь. Но тогда всё же можно будет как-нибудь выпутаться при помощи небольшой диалектики. Разумеется, свои предсказания
Энгельс Марксу:
“Теперь хорошо бы ещё в будущем году иметь плохой урожай на зерно, и тогда начнётся настоящая музыка” (цитаты из исследования И. Шафаревича).
В этот период журналисты Маркс и Энгельс сыграли роль европейских демократов - сделали врагом номер один всей Европы Россию, изливали на неё всю свою желчную журналистскую критику. Энгельс внимательно изучал оборонительные возможности Кронштадта, так как считал это направление лучшим для нападения на Россию. К тому же оба усердно подстрекали поляков к освободительной борьбе против России. Им это удавалось, вспыхивали восстания поляков - погибли сотни тысяч людей, толку никакого не было.
Когда Маркс и Энгельс собрали очередной раз в Лондоне (28 сентября 1864 год) собрание своих демократов в знак солидарности с поляками, то по ходу этого собрания по чьей-то идее решили проводить подобные собрания регулярно - объявили о создании Международного Товарищества Рабочих - Интернационала, который неожиданно стал бурно развиваться. А Маркс и Энгельс стали в нём только помехой и тормозом, - опять начались конфликты, пошла острая критика в их сторону. Свои же соратники по демократии и революционной деятельности увидели в действии истинное лицо обоих. Интернационал трещал по швам из-за раздоров. Маркса обвиняли в наглых диктаторских замашках. Видя полную беспомощность в работе своих лидеров - Маркса и Энгельса, внутри организации создавались альянсы, группировки, которые выходили для осуществления самостоятельной деятельности, - таким образом, отделились, ушли из Интернационала за нашим Михаилом Бакуниным национальные отделения США, Англии, Испании, Бельгии, Голландии, Италии. А что осталось за Марксом?
Маркс и Энгельс суетились, не знали, что делать. И в этой ситуации беспомощности лучшим выходом для них было прибегнуть к старому излюбленному и проверенному надёжному способу, выходу - вообще закрыть эту беспокойную контору и перестать играть в революционные игры. Что и было сделано. Неудачи продолжали преследовать Маркса.
В войне с Пруссией (1870-1872 гг.) одна французская армия была легко разбита, а другая сдалась в плен. Прусские войска окружили Париж. Французский король и правительство были беспомощны. В этой ситуации воспламенённые патриотическими чувствами парижане захватили власть, опять создали Коммуну и осуществили проект Маркса - установили свою диктатуру. На этот раз французские революционеры были уверены - ведь у них была на этот раз “верная” “научная” революционная теория Маркса(!!?). В результате трагедия получилась потрясающей. Установлена диктатура народа, большинство которого - пролетарии, разрушена старая бюрократическая государственная машины, разрушено само государство, рабочие у власти - и что дальше? А дальше - полнейший вакуум, пустота, полнейшая неизвестность - тупость, незнание и недоработка Маркса, потому что Маркс и Энгельс не верили в осуществление своих идей, они занимались чистой болтологией, схоластикой. Они думали поиграть в модные демократические игры интеллигентов - и сделать на этом имя общественных деятелей и учёных, получить славу. Но всё оказалось на много серьёзнее и трагичнее.
Для Маркса и Энгельса события в Париже были большой неожиданностью. Они теоретически предполагали, что если что-то и может произойти, то только именно в Англии, где имеется мощный, сплочённый и сознательный пролетариат.
Итак, французские рабочие
В это время Маркс как журналист -“специалист” по этой проблематике объяснял европейской и американской общественности происходящее в Париже… Это восстание было потоплено в крови в прямом смысле. Бессмысленно погибли сотни тысяч французов.
Кощунственными выглядят комментарии наших “героев” после гибели Парижской Коммуны, - происшедшее следует оценивать “как зарю великой социальной революции, которая навсегда освободит человечество от классового общества” - объяснял “авторитетно” Маркс.
Энгельс после парижских событий (1871 г.) дал оценку себе и другу Карлу:
“Гениальная прозорливость основоположников научного коммунизма”…
Конечно, после всех этих событий, эти два “научных” деятеля окончательно опозорились и потеряли весь свой авторитет в Интернационале, в котором требовали смены руководства. Энгельс в 1872 году, защищая свой авторитет, в статье “Об авторитете” так объяснял неразумным революционерам необходимость оставить его и Маркса во главе Интернационала:
“Что стало бы с первым же отправленным поездом, если бы был уничтожен авторитет железнодорожных служащих по отношению к господам пассажирам?”
Погибло около полумиллиона реальных пассажиров поезда под названием “Маркс - Парижская Коммуна”, а Энгельс… - даже не может предположить, что два машиниста этого поезда - сумасшедшие кровожадные маньяки. Причём кровожадное сумасшествие Энгельса никак не могло закончиться - вот к чему он красиво патетически призывал после Парижской Коммуны поляков в 1875 году:
“…политическое положение, в которое поставлена Польша, насквозь революционно, что оно не оставляет Польше иного выбора, как быть революционной или погибнуть”.
Энгельсу было мало полумиллиона бессмысленных смертей коммунаров и ещё большего количества (!) погибших поляков в восстании в России 1862-1863 гг.
Когда мы будем исследовать события в России, инициированные марксистами после 1917 года и вопросительно с ужасом смотреть на миллионы трупов российских граждан, то стоит помнить “отцов” марксизма. Маркс в отличие от Энгельса, вероятно, осознавал в какой-то мере всю произошедшую трагедию и чувствовал свою ответственность за эти многие сотни тысяч погубленных жизней. Вероятно, мучился не столько совестью - сколько сомнениями, и в результате сильно подорвал своё здоровье - у него стали часто происходить нервные припадки. Вот что он пишет 8 марта 1881 года (том 19) в своём ответном письме российской террористке В. И. Засулич:
“Дорогая гражданка! Болезнь нервов, периодически возвращающаяся в течение последних десяти лет, помешала мне раньше ответить на Ваше письмо…”.
Об этих сомнениях говорит и закрытие Марксом Интернационала с интересной формулировкой, - Энгельс:
“…многие элементы, пытались использовать так быстро выросшую славу Товарищества… Надо было принять героическое решение, и опять-таки именно Маркс принял и провёл его на Гаагском конгрессе… как правильно было это решение, был положен конец всяким попыткам устраивать от имени Интернационала бесполезные путчи…”, - вот так и не иначе теперь основатели марксизма называли революции и национал-освободительные восстания.