Теряя веру. Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни
Шрифт:
И все же в глубине души я чувствовал: все это неважно. Бог любит меня. На Его любви нет ни пятна, ни порока. Что бы ни случилось — Он позаботится обо мне и о моей семье. Должно быть, подсознательно готовя себя к потере работы, я написал несколько колонок о людях, которые потеряли все, но от этого стали только сильнее, ибо верили в Бога.
Звонок застал меня в отпуске на Кауаи. «Прости, Билл, — проговорил менеджер из «Таймс», — не хотелось тревожить тебя в отпуске, но, наверное, лучше, чтобы ты знал. Мы закрываем большую часть местных изданий. Объявим об этом на следующей неделе. Тебе лично беспокоиться не о чем: ты — прекрасный работник, и место в основной «Таймс» для тебя уже
А через неделю я стоял в большом зале для совещаний перед толпой встревоженных и озабоченных молодых журналистов. Кто-то из «Таймс» слил новости о расформировании и увольнениях другим СМИ — и о том, что им придется искать новую работу, многие услышали по радио по дороге в офис.
Я подтвердил эту дурную весть. Затем сказал: я горжусь тем, что мы делали вместе. В нелегких условиях мы выполнили огромную работу — и этого никто у нас не отнимет. Еще сказал: конечно, сегодня тяжелый день, но я уверен, что для всех присутствующих он станет началом большого пути, стартом к новым достижениям. Все это я говорил искренне, поскольку не сомневался, что Бог позаботится и о моих сотрудниках. Хотя они, кажется, не очень-то мне поверили.
Собственное будущее оставалось для меня загадкой. Менеджер сказал, что у меня будет работа в «Таймс» — но какая? Я всей душой мечтал писать о религии, — но это казалось невозможным. Штат религиозных журналистов в «Таймс» был укомплектован полностью; был свой религиозный репортер
и в округе Оранж. Однако я не тревожился — вместо этого я положился на Бога и рассматривал смену работы как приключение. Посмотрим, думал я, что Он приготовил для меня на этот раз?
Ответ пришел почти немедленно. Вскоре после разговора с коллегами мне позвонила редактор «Лос-Анджелес Таймс-Оранж» и попросила зайти к ней. У нее, сказала она, есть одна безумная идея — и она подумала, что это может быть мне интересно.
— Что скажете, если я предложу вам писать о религии на полную ставку?
Сердце мое гулко забилось. Она что, шутит? Никогда раньше мне не предлагали ничего подобного!
— Я бы с удовольствием, — ответил я. — Но как же ваш нынешний религиозный репортер?
— Переведем ее на другое направление, — ответила она.
Хоть и страшно не хотелось об этом говорить, я признался, что на зарплату репортера мне не прокормить семью.
— Не беспокойтесь, об этом я позабочусь, — ответила она. — Так что же, соглашаетесь или нет?
И широко улыбнулась. Ей очень хотелось заполучить меня на эту работу, но вряд ли она догадывалась, что еще больше этого хочу я сам!
— Почту за честь.
Так две недели спустя я стал сотрудником религиозного отдела «Таймс».
***
В колледже у меня было две страсти (не считая секса и пива) — спорт и новости. Сам я считал себя настоящим прессоманом — обожал читать газеты и журналы.
Интернета в то время не было, и я частенько отправлялся в библиотеку Калифорнийского Университета Ирвайн и сидел там часами, листая подшивки прессы со всей страны. Журналистика — будь то новости, репортажи, аналитические статьи — меня завораживала. Любимой моей книгой в те далекие времена был роман Хантера Томпсона «Страх и ненависть в Лас-Вегасе»: о журналисте, который, накачавшись наркотиками, едет на выходные освещать байк-шоу. Первую фразу этого романа — «Накрыло где-то около Барстоу, у края пустыни»[1] — я и сейчас помню наизусть.
К концу первого года в колледже я все еще не знал, чем собираюсь заниматься в жизни. Специализировался я на политологии, однако, в отличие от большинства однокурсников, не собирался становиться юристом. Мне казалось,
— Мне нравится журналистика, — ответил я другу родителей. — Может быть, мне стать репортером?
— Отлично. У вас в колледже газета есть? Дуй туда!
На лужайке перед входом в офис «Нью Юниверсити» (еженедельной газеты Университета Ирвайн) я просидел не меньше часа, собираясь с духом. Наконец, с сердцем, бьющимся где-то в горле, поднялся на второй этаж, где располагалась редакция, заглянул в приоткрытую дверь...
Это была любовь с первого взгляда. Трезвон телефонов, стук пишущих машинок, запах объедков пиццы из замасленных коробок на полу, повсюду — кипы старых газет и разных бумаг... Я понял: это мой дом! Вот где я хочу провести всю оставшуюся жизнь!
— Прошу прощения, — робко обратился я к человеку за ближайшим к двери столом. — Я... я хотел бы работать в газете. Если можно, писать о спорте.
— Я — редактор спортивного отдела, — ответил он. — Какие у тебя планы на сегодня?
Я пожал плечами. Порывшись в столе, он достал оттуда и протянул мне тощий репортерский блокнот.
— Через десять минут начинается мужской теннисный матч. Иди освещай. К вечеру жду репортажа.
Я вылетел за дверь, потрясенный тем, с какой легкостью получил свое первое задание. А несколько дней спустя, развернув «Нью-Ю», обнаружил там свою статью. Со своим заголовком! Со своей подписью! Я пишу!! Я журналист!!!
И теперь, восемнадцать лет спустя, я снова впервые входил в редакцию — на сей раз в редакцию «Лос-Анджелес таймс», где мне предстояло писать о религии на полную ставку.
Конечно, такой тесноты и беспорядка, как в прежних моих редакциях, здесь не было — все-таки «Лос-Анджелес таймс» входит в десятку ведущих американских изданий. Стильные указатели на стенах направляли посетителей в отделы «Город», «Календарь» и «Спорт». У дверей кабинета редактора стояла вертушка со свежими номерами «Нью-Йорк таймс», «Уоллстрит Джорнал», «Ю-Эс-Эй Тудэй» и «Оранж-Каунти Реджистер». В дальнем конце коридора располагалась библиотека: компьютеры, связанные с базами данных по самым разным вопросам, книжные полки, набитые справочными изданиями, кладбище газетных вырезок многолетней давности, шкаф, полный свежих журналов. И все же, по сути, моя новая редакция не слишком отличалась от редакций поменьше и попроще. Так же трезвонили телефоны, стучали клавиши, так же ломились столы от газет и бумаг. Важное отличие состояло лишь в том, что в редакции «Лос-Анджелес таймс» можно было встретить лучших журналистов мира.
Сбылась моя мечта! И за это я благодарил свою веру и многолетние молитвы. Бог услышал мои молитвы и ответил на них так, как я и вообразить не мог! Теперь я смогу узнавать о религии все, что хочу знать — в рабочее время и за деньги! И это не все: я смогу влиять на то, как освещается религия в одном из крупнейших и влиятельных СМИ нашей страны!
Трудно было поверить такому счастью.
5 Летящая стрела
Святость рядом Такие разные верующие Xристианство - лайт