Теряя веру. Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни
Шрифт:
В то же время Уоррен, по-видимому, искренне изумлен своим успехом. Он часто упоминает о том, сколько миллионов его книг распродано, с таким видом, словно сам не может в это поверить. Одним и тем же тоном он рассказывает о восторженном письме президента Джорджа У. Буша и о том, что шоферы из Национальной ассоциации гонок серийных автомобилей NASCAR при изучении Библии используют его книгу.
Широкая известность и взятая на себя грандиозная задача заставляют Уоррена тщательно следить за своей репутацией. Он отклонил многочисленные предложения вести регулярные телепрограммы — не хочет, чтобы его ассоциировали с телепроповедниками, и вообще сторонится прессы, предпочитая вести свою работу через пасторов и церкви. Ездит
Чтобы избежать искушений и не давать повода для сплетен, Уоррен дал обет никогда не оставаться наедине ни с одной женщиной, кроме своей жены Кей. Даже если перед ним открываются двери лифта и он видит там женщину, Уоррен ждет следующего лифта или идет пешком.
Находиться рядом с Уорреном в течение нескольких дней крайне утомительно. Он страдает синдромом дефицита внимания, но эту слабость превратил в свою сильную сторону: он ни минуты не сидит на месте и буквально фонтанирует идеями (а вот собраний терпеть не может, что и неудивительно). Глядя на него, нетрудно представить его в школе, где Уоррен — в то время тощий длинноволосый подросток с гитарой и в круглых ленноновских очках — создал в кампусе христианский клуб, после школы организовывал рок-концерты, раздавал Библии, ставил христианские мюзиклы и выпускал самодельную христианскую газету. И сегодня Уоррен спешит завоевывать души новообращенных.
— Бог хочет, чтобы его потерянные дети нашлись, — говорил мне Уоррен. — Много лет назад я решил, что не стану тратить жизнь попусту. Жизнь коротка, а вечность — слишком долгий срок.
После того как вышла моя заметка о нем, Уоррен прислал мне свой личный мейл и мобильный номер, сказав, чтобы я писал или звонил, если вдруг захочу поговорить. Подозреваю, такое предложение он делает всем, с кем общается дольше пяти минут.
Приятно было смотреть на то, как человек Божий, прославленный и обладающий огромными возможностями, остается доступным и смотрит на других, как на равных себе. Позже, когда я делал другой репортаж, мне пришлось увидеть, как выходил из лимузина католический кардинал: прихожанка спросила, можно ли ей поцеловать епископский перстень «его преосвященства» — и кардинал царственно протянул ей руку. Собирая материалы об известных пасторах, я не раз обнаруживал, что у них по несколько особняков, роскошные дорогие машины, сшитые на заказ костюмы, яхты и самолеты. Случалось мне видеть и христианских лидеров как из больших, так и из маленьких приходов, которые, спокойно оставаясь наедине с женщинами, в результате влипали в сексуальные скандалы. Рик Уоррен сильно отличался от большинства.
Чтобы стать святым, необязательно занимать важное положение. Джен Хаббард ради веры рискнула своей работой и отважилась бросить вызов одному из известнейших людей в евангелическом сообществе. В 27 лет, окончив колледж, молодая евангелическая христианка получила работу, о которой могла только мечтать, — ее взял к себе Хэнк Ханеграаф, известный христианский писатель и богослов, автор нескольких бестселлеров, ведущий радиошоу «Вопросы о Библии? Спросите Хэнка!» Джен устроилась на работу в его некоммерческую организацию, Институт Христианских Исследований, располагавшийся в то время в округе Оранж, Калифорния.
Джен обеспечивала связь с потенциальными жертвователями: призывала людей жертвовать средства на служение Ханеграафа и помогала им почувствовать, что их пожертвования идут на благое дело. В одном кабинете с ней сидели сотрудницы, которые следили за дальнейшей судьбой этих пожертвований и оплачивали чеки Института. Очень скоро Джен стала с тревогой замечать, что деньги благотворителей идут на личные расходы Ханеграафа и его семьи. Институт оплачивал, в числе прочего, его
Вечерами, когда ее коллеги расходились по домам, Джен начала снимать копии со всех «подозрительных» счетов, больших и малых: начиная со спортивного «лексуса» 2003 года и заканчивая ремонтом компьютера детей Ханеграафа, обедами в загородном клубе и цветами на день рождения его матери.
— Нельзя было тратить пожертвования таким образом! — говорила мне Джен. — Я работала с жертвователями: они всегда ждут, что их деньги будут тратиться разумно и осмотрительно, а не швыряться на ветер.
Когда начальство узнало, что Джен снимает копии со счетов, ее уволили. Однако ее действия заставили Евангелический Финансово-Бухгалтерский Совет провести аудит Института, и после проверки Хэнку Ханеграафу и его организации пришлось возместить средства, истраченные нецелевым образом.
— А «братья-христиане» передо мной даже не извинились! — рассказывала Джен. — Я поступила так, как подсказывала мне вера, а «сильные мира сего» в нашей общине просто вышвырнули меня за дверь!
Джен защищала деньги жертвователей, потому что видела в этом свою ответственность перед Богом. В результате она осталась без работы, а ее босс продолжает свое служение. Как такое может быть? Я часто вспоминал Джен, видя христиан, не решавшихся принести жертву ради веры (среди таких христиан, разумеется, часто оказывался и я сам). Если эта молодая девушка решилась бросить вызов одному из известнейших в стране евангелических лидеров — что же останавливает всех нас?
Разумеется, истинно верующие есть не только в христианстве. Занимаясь своим делом, я свел знакомство с раввином Давидом Элиэзри, основателем шабад-любавичской синагоги в Йорба-Линда, Калифорния. Шабад-любавичское движение широкая публика знает по бородатым раввинам в черных костюмах и котелках. Любавичеры — немногочисленное, но быстро растущее направление иудаизма — заинтересовали меня своим резким отличием от остальных иудеев. Страстная убежденность в своей правоте и постоянный поиск новых путей дают им возможность порвать со многими культурными традициями, окружающими их веру, и достучаться до нерелигиозных евреев. Любавичеры не отгораживаются от мира, как ортодоксальные иудеи, а приемлют мир. Например, они — одна из первых религиозных групп, освоивших Интернет: благодаря Интернету они поддерживают связь между общинами по всему миру, привлекают новых сторонников, а также создают справочные сайты и электронные библиотеки, полезные для любого еврея.
Среди стремительно стареющих посетителей синагог и общего застоя в американском иудаизме любавичеры стали островком роста, новизны и успеха. Верования лю-бавичеров казались мне суеверными: я не понимал, например, почему Бог хочет, чтобы мужчины и женщины собирались в синагоге раздельно или почему женщина не может спать с мужем во время менструации и должна принять очистительное омовение, прежде чем снова лечь с ним в постель. Но меня заинтриговала энергия, с которой они несут свою веру в мир — особенно нерелигиозным евреям, которых стремятся вернуть к вере отцов.
«Когда еврей отрывается от своего народа (Господь сохрани!), — говорил покойный лидер движения, раввин Менахем М. Шнеерсон, — это случается лишь потому, что он алчет и жаждет. Душа его жаждет смысла жизни, но воды Торы ускользают от него. И вот он отправляется в чуждые страны, надеясь там утолить свою жажду.
Только добрый пастырь, который не станет поспешно осуждать блудного сына, который приглядится к причинам его бегства, сможет пойти за ним, милосердно взять его на руки и отнести домой».