Тёщин подарок
Шрифт:
– Кэтрин, подожди. Я же должен успокоить свою малышку! – и тот голос уже был похож на Макса. А затем он поднес трубку ко рту и произнес шепотом:
– Крис, я тебя люблю! У нас всё будет хорошо! – интонации были теплыми. Она прямо мысленно видела улыбку на его губах.
У девушки отлегло от сердца. Она вымученно улыбнулась, благо он не видел её с той стороны, и прошептала в ответ:
– И я тебя люблю! – постаравшись вложить в голос как можно больше тепла и нежности.
Затем раздалось ворчание неизвестной Кэтрин, и звонок завершился.
А
Говорят, что нет ничего хуже неизвестности. Женщина может столько нафантазировать, что мало не покажется. Крис еще посидела на кровати пару минут, затем от души хлопнула себя по лубу со словами:
– И что ты здесь сидишь? Он там в себя пришел, а тебя рядом нет!
И вскочив с кровати, начала собираться с бешеной скоростью. Только не зря бабушка Маша говаривала: поспешишь, людей насмешишь.
С завидным упорством и сопением сначала она пыталась засунуть обе ноги в одну штанину джинсов. Затем дважды перестегивала пуговицы на блузке. Но каждый раз почему-то получалось криво. В итоге изрядно помятая блузка улетела в корзину, а фройляйн натянула на себя футболку со смешным кроликом на груди. Затянула волосы в высокий хвост и решила, что готова.
Но тут её разочаровал телефон. Он за это время практически не успел зарядиться. А без телефона было нельзя. Непонятно, пустят ее к любимому или нет. И на данном этапе помощь от герра Клауса она могла получить лишь по звонку. Старый адвокат явно в больнице не сидел и её не дожидался. Поэтому, грустно вздохнув, она поняла, что выезд откладывается. Хорошо, что не успела вызвать такси. Но именно попытка вызвать машину и показала девушке катастрофически малый процент зарядки.
Пришлось брать себя в руки и идти пить кофе. Это было лучшее решение за всё сегодняшнее утро. Наскоро сварив себе латте, намазав масло на хлеб, она села к столу и попыталась запихнуть кусок в рот. Только выходило это крайне плохо. Нервы настолько сильно были напряжены, несмотря на хорошие новости, что кусок просто не лез в горло. Она собрала волю в кулак и заставила себя всё прожевать, понимая, что силы в течение дня ей понадобятся.
Наконец с едой и сборами было покончено. Индикатор телефона показывал грустные двадцать процентов. Но Кристина решила, что для начала этого вполне будет достаточно. Нашла старенький повербанк, которым пользовался папа во время командировок, и сунула его в сумку. Вызвала такси и поехала в больницу.
В списках, вывешенных в фойе больницы, Максим Боярский числился клиентом реанимации. Она подошла к окошку регистратора и сообщила, что хочет посетить своего жениха.
– А вы уверены, что он захочет вас видеть? – уточнила строгая дама в голубой униформе, глянув на девушку из-под очков.
В это время в помещение зашла другая пожилая медичка. Услышав фамилию «Боярский», она притормозила и с интересом
– Фройляйн, а как вас зовут? – уточнила у девушки.
Девушка и дежурная с удивлением подняли на нее глаза.
– Кристина Рух! – сообщила посетительница.
– Герда, эту лучше пустить, – рассмеялась вдруг вторая. – Она для него лучшим лекарством будет!
– Кэтрин, что ты говоришь? – возмутилась Герда. – Ты же сама в реанимации работаешь.
– Знаю, что говорю, – кивнула та в ответ. – Он по своей девчонке с ума сходит. А увидит ее живой и здоровой, сразу успокоится. Это же та парочка, про которых в новостях рассказывали. Её террористы выкрали.
Эти слова были произнесены шепотом. Но Крис их услышала и зарделась от смущения. Вот уж никак не планировала становиться телезвездой. Да и за эти дни пропустила все новости.
– Хорошо, умеешь уговаривать! – фыркнула дежурная. – Девушка, считайте, что господь Бог сегодня на вашей стороне или в лице нашей фрау Кэтрин Шварцблат.
С этими словами она протянула Кристине халат и бахилы. А Кристина дала себя слово, что обязательно сходит в церковь и поставит свечу святой Катарине.
Наспех поблагодарив женщин, оделась и поспешила на пятый этаж.
Реанимация растянулась на весь коридор. Максима разместили в одноместной палате. Девушка очень надеялась, что это сделали не оттого, что он находится в крайне тяжелом состоянии, а всего лишь потому, что у данного господина имеются деньги и он в состоянии заплатить за лучшие условия.
Она открыла двери и застыла, разглядывая спящего мужчину с бледным лицом и спутанными волосами.
Максим во сне сначала нахмурился, изгибая брови в трагическом изломе. Затем внезапно улыбнулся, растягивая губы в белоснежную улыбку. И это все не просыпаясь. Следом с непередаваемым выражением лица ласково произнес, растягивая гласные:
– Подлиза!
Посетительница на миг замерла, решая, что делать дальше. Кого он это так обзывает? Хорошо, Кэтрин в счет уже не идет. Она имела удовольствие в этом убедиться десять минут назад. А вдруг Иду? Эта златовласка была хороша собой, какими могут быть лишь женщины, ещё не достигшие сорокалетнего рубежа, но уже приблизившиеся к тридцати. Крис поджала губы и свела брови.
Из неприятных размышлений ее вывел негромкий шепот:
– А чего мой Мышонок хмуриться? Кто её обидел? – глаза мужчины внимательно изучали прорезанный морщинкой лоб невесты.
Девушка непроизвольно вскрикнула и тут же бросилась к любимому, забыв сразу обо всех своих проблемах. Она упала на колени рядом с его кроватью, склонилась к его голове и так же шепотом спросила:
– Господи, Максим, как ты? Что болит? Что тебе нужно? – на лице была написана тревога.
– Болеть пока ничего не болит, – улыбнулся он уголками губ, которые слегка подрагивали. – Меня какой-то дрянью обкалывают, которая убирает болевые ощущения. Вот когда перестанут, тогда и скажу. Ты мне чего-нибудь вкусненького принесла?