Тесные комнаты

Джеймс Парди

– Я сам к нему пойду, и это уже не твое дело. Сам с ним встречусь, - отозвался Гарет, повысив голос и бросив его руки таким жестом, словно отшвырнул прочь бейсбольную биту после того как целый день промахивался ей по мячу.

– Но я рад, что ты теперь как огурчик, - Сидней широко открыл глаза и улыбнулся ему. Он на секунду уткнулся носом в мягкий шелк длинных волос юноши.

– Но я больше слышать не хочу о том, чтобы ты расхлебывал мои дела, яснно?.. Нет, теперь настала моя очередь произнести прощальную речь....

– А если он тебя убьет?

– Что ж, значит

судьба у меня такая, чтобы он меня прикончил. Значит на роду написано погибнуть от руки точильщика ножниц... Но прятаться я больше не стану. Я прятался от него убив Браена, прятался попав в тюрьму, прятался от него в восьмом классе, и даже когда дал ему пощечину на выпускном, это тоже было попыткой спрятаться. Но теперь точка! Пускай творит со мной худшее что придумает...

Однако, той самой ночью к Рою все же отправился Гарет. Когда в доме стало тихо, он вывел из конюшни лошадь, которых у них теперь осталось всего ничего. Лошадь, как будто хорошо понимала, как важно для Гарета то дело, на которое он собрался, а потому не заржала по своему обыкновению, ни разу не взбрыкнула, и не мешала надеть на себя седло и уздечку. Она казалась созданием из воздуха и тумана.

После аварии с поездом, Гарет впервые отправился верхом так далеко, поэтому он прискакал измотанным. Кроме того, он слишком легко оделся, так что когда он постучал в дверь, его ужасно трясло. На какое-то мгновение Гарет испугался, что салотопа может не оказаться дома.

Но, разумеется, хозяин был на месте и открыв ему дверь, уронил от удивления челюсть при виде такого гостя.

– Чего дрожишь и трясешься?
– поинтересовался Рой.
– Весна на дворе.

– Надо поговорить, - с этими словами Гарет вторгся в дом.

– Такому сопляку из приличной семейки виски, верно, не полезет в глотку даже после хорошей разминки.

Рой внимательно разглядывал гостя в тусклом свете лампы, свисавшей с кухонного потолка.

– Следи за словами, - выдавил Гарет с трудом, потому что его всего трясло.

Рой достал с полки бутылку бурбона, плеснул глоток в высокий бокал и впечатал в стол прямо перед ним.

– Нет, спасибо - отказался Гарет. Юноша примостился на высокий табурет.
– Я не пью крепкого.

– Ты гость у меня в доме и ты выпьешь, - Рой поднес край бокала к губам юноши.

– Я пришел попросить тебя об одолжении, Рой, - начал Гарет, обращаясь к приставленному к его рту стакану, как будто это был не стакан, а сам Рой.
– Окажи его если не ради меня, то хотя бы ради Браена МакФи.

– Браену МакФи не нужно, чтобы ты за него хлопотал... И чтобы я в последний раз слышал, что ты упоминаешь при мне его имя - я не позволяю этого никому, без особого на то разрешения. А сейчас пей, иначе я запихну бухло тебе в гланды прямо в стакане.

Рой силой влил спиртное Гарету в рот.

– Убери от меня это ебучее пойло, слышишь?

Рой выплеснул остатки юноше в лицо.

– Слизни капли с губ, - не отступал Рой.
– Или, может, помочь тебе поцелуями?

Гарет сглотнул, стараясь побороть в себе ярость, ведь не смотря ни на что, он пришел к салотопу чтобы умолять

его за Сиднея, за себя и за весь их дом.

– Прекрати нас травить, Рой... Дай нам пожить спокойно, - он оттер лицо носовым платком.

– Нам, говоришь. Гмммм... Больно ты, кстати, резвый, для вечно хворого пацана... Примчал сюда верхом в два ночи. Как там, горишь, конкретно болезнь твоя зовется? По последнему заключению докторов?

– Ты чокнутый еще похуже меня, - не выдержал Гарет, но тут же переборол гнев и продолжал.
– Cлушай, Рой, я пришел к тебе по собственному желанию и никто меня сюда не присылал.... Хватит держать Сиднея Де Лейкс на крючке! Слышишь? Оставь его в покое!

– На крючке, говоришь...? У кого еще в заднице крючок большой вопрос...! Да что вообще такой отпрыск из пристойной семейки, у которой и земля и всё на свете, может об этом знать.
– Рой вытаращил глаза, рот его стал влажным, как будто он сам выпил весь бурбон, - Пусть и дальше торчит на крючке... торчит пока не сдохнет...

– Об этом я и пришел тебя просить, - Гарет говорил в совсем не свойственной себе манере: голос его то возвышался, то становился тихим, словно это была не речь, а сольное пение.

– Не делай ему ничего плохого, если он придет сюда, - взмолился юноша.
– А лучше перестань преследовать нас. Какую бы давнюю обиду ты на нас не держал, правда ли мы перед тобой в чем-то виноваты или нет, просто оставь нас в покое.

– Ты закончил?

– Не могу сказать тебе это в словах, Рой. - Гарет чуть не хныкал, уже растеряв к этому моменту все силы, какие в себе накопил, и всю свою браваду, - Но я сделаю все что ты захочешь, если ты оставишь его в покое раз и навсегда.

Он поднял глаза и поглядел на Роя.

– Не я его держу. А он меня.

Гарет бессильно уронил руки на колени, словно услышал, как судья огласил окончательный приговор. А потом вскочил на ноги, и с лицом, белым как свежий снег за окнами, выхватил револьвер и наставил на Роя.

– Думаешь напугал, мелкий сыкливый червяк... Давай, пали.

– Ты пообещаешь мне, что отвяжешься от Сиднея.

– Значит, все вышло так, как я и думал.
– Рой ухмыльнулся.
– Кто, по-твоему, похлопотал, чтобы он к тебе вернулся. А...? Ты, верно, ни разу толком не пригляделся к этому сучонку, раз полюбил его. Ведь стоило бы тебе хоть однажды хорошенько к нему присмотреться, ты бы понял, что любить в нем уже нечего... Он ненормальный, похуже тебя...

– Я дорожу им и не могу без него, и ты у меня его не отнимешь, я тебе скорее мозги вышибу.

Рой повернулся к юноше спиной.

– Ну давай, стреляй, - стал повторять он снова и снова. Рой кружил по комнате подобно ястребу-перепелятнику, продолжая твердить эти слова до тех пор, пока не почувствовал, что готов, и в то же мгновение молниеносно бросился на своего противника, вырвал оружие у юноши из рук и, метнувшись к комоду, запер в одном из ящиков.

– Вот теперь покомандуй тут, - сказал он, и стукнул Гарету кулаком в зубы.
– Ты такой же, как он - неспособен спустить курок, когда выдался шанс. Тебя твоя старушка прислала меня прикончить?