Тетрадь в косую линейку
Шрифт:
– Я соглашусь на любую. В моём положении мне не до поиска работы.
– На половину согласишься?
– Да. Спасибо, – кивнула я.
Он достал бланк, заполнил несколько граф, протянул мне.
Я взяла, прочитала соглашение о переводе на другую работу с изменением должности и зарплаты, подписала и, взяв бумагу в руки, встала:
– Мне самой в отдел кадров отнести или Вам отдать?
– Мне отдай, – проговорил он и взяв бумагу из моих рук, неожиданно резким движением её порвал.
– Не поняла, – я с недоумением
– Сядь! – резко сказал он абсолютно изменившимся тоном. Потом дождавшись, чтобы я вновь опустилась в кресло, строго начал выговаривать: – Ты почему не сказала сейчас, что перерабатывала всё это время и что объёмы твоего подразделения перекрывали в несколько раз остальные? Вот, – он достал из стола и бросил на неё внушительного вида распечатку времени прихода и ухода по пропускам. – Ты даже за последний год переработала знаешь сколько?
– У меня ненормированный рабочий день, – тихо проговорила я.
– Он у всех ненормированный здесь! Однако лишь ты столько здесь сидела и не чай при этом пила. Этот твой зам, как его, – генеральный посмотрел на докладную, – Цыплаков, он что-то здесь столько не сидел.
– У него жена, дети. Я сама отпускала его.
– А что это он тебя не отпустил, когда у тебя муж больной появился?
– Не знаю.
– У тебя с ним конфликт?
– Нет, не было. Я ему даже машину две недели назад выгодно продала. Должен был доволен быть.
– Какую и за сколько?
Я назвала.
– Сдурела что ли? У тебя свободных денег нет, а ты пассив за бесценок сливаешь.
– Так выхода не было у меня другого. Срочно ночью деньги потребовались. Лекарство из-за рубежа привезли, и продавец ждать отказывался.
– Почему ко мне не обратилась?
– Вы смеётесь? Кто я такая? Да и контактов у меня Ваших нет.
– Теперь будут, – резко ответил он, потом достал ещё один бланк, молча написал что-то и бросил передо мной на стол: – подписывай!
Я начала читать, и дыхание у меня сбилось, я нервно сглотнула, потом посмотрела на него:
– Это ещё одна проверка, Виктор Владимирович?
– Нет, это реальное предложение. Вернее не предложение, а безальтернативная данность. Не подпишешь, выгоню с волчьим билетом. Тебе не до выкрутасов, так что подписывай.
– У меня другое образование, я не организатор, – в смятении пробормотала я.
– Я вижу. Ты один за другим недопустимые ляпы допускаешь даже в своей жизни. И от компенсационных выплат мужу отказалась, и машину за бесценок продала. Но я быстро научу приоритеты правильно устанавливать.
И тут на меня что-то нашло, чему я даже название не подберу, я вновь подняла на него прямой взгляд и напористо выдохнула:
– Я не поняла, босс, какого чёрта, Вы, понимая, что из меня хреновый финансист и организатор, хотите сделать
– Стиль общения мне нравится. Пойдёт. Подписывай и можешь так обращаться. Юру перекидываю в Питер, филиал там открываю. А здесь мне нужен тот, кто не подставит. Ты лучшая кандидатура, причём хорошо управляемая. Вот куда ты денешься при таком муже? Никуда. Пока Юра в Питер не перебрался, месяц-полтора готов дать сначала отпуск, потом свободный график. В свободное время будешь подъезжать, входить в курс дела, дела принимать. А вот как уедет, будь любезна приступить к исполнению.
– Я неудобная. Очень неудобная, босс. И управлять мною сложно, даже имея такие козыри в кармане, – помотала я головой.
– Ты оклад видела?
– Да. Сказочный оклад. В моём положении это что-то. Поверить боюсь. Но вот совестью я торговать не умею. Скорее уборщицей пойду, чем принципами поступлюсь.
– Какими ты принципами поступаться не хочешь? – в тоне генерального послышалось раздражение. – Я разве хоть что-то просил сделать, что твоим принципам противоречит?
– Вот такие докладные, я писать не буду. Ни на кого, – я брезгливо указала пальцем на бумагу Лёши.
– Ты намекаешь, что это я его попросил это написать? – он недобро нахмурился.
– Мне не понятно, как это бумага попала к Вам.
– Юра позвонил, сказала что не знает, как реагировать. Не было у нас никогда такого. Так что это не мои принципы, это ты, дорогуша, сама такого зама выпестовала.
Чем дольше мы разговаривали с генеральным, тем легче и спокойнее мне было с ним общаться. Я даже ни разу не соврала ему ни в чём. И аура мне его нравилась, очень нравилась. Поймав себя на этой мысли, я неожиданно для себя честно призналась:
– Виктор Владимирович, меня элементарно напугала Ваша фраза о моей управляемости, пока Вы её не сказали, я не могла поверить в своё счастье, внутренне думала: неужели сейчас смогу и кредит отдать и квартиру продавать не придётся. А Лёшка, вернее господин Цыплаков, мне очень неприятный сюрприз преподнёс. Не было в нём раньше такого. Ещё полгода назад не было. А потом он на курсы по психологическому росту пошёл, я не препятствовала, отпускала. Думала, молодой, ему полезно будет, а ему там, видимо, мозги хорошо промыли.
– Хочешь, чтобы уволил?
– Нет, – подчеркивая отрицание, я помотала головой. – Ни в коем случае. Он хороший спец. Неплохо разбирается в тонкостях уже. Знает всю подноготную, я научила, секретов не было. Поэтому если уйдёт к конкурентам, будет не очень хорошо. А уж если базы прихватит, то совсем плохо. Так что не вариант. Это я бы ушла и пакостничать не стала. А он, судя по последним поступкам, способен.
– Понял. Он, кстати, знает какой у тебя оклад?
– Я не говорила. Если в отделе кадров информацией не поделились, то не должен.