Теург
Шрифт:
— Ты как? — Теург придвинул кресло к кровати и наклонился ко мне.
Я прислушалась к ощущениям. А ведь вроде неплохо, только виски слегка покалывает. Но силы есть.
— Почему ты здесь? — спросила вместо ответа.
— Ну, вообще — то, это моя комната, — улыбнулся он. — И получается, что мне негде спать. — Теург потянулся, распрямляя спину.
Ой, вот только не надо! В гостиной есть диван, а на этаже еще уйма комнат! Я недоверчиво покосилась на него.
Он встал и зажег свечи, затем протянул мне какой-то отвар в чашке:
— Выпей. Аурелия велела
Оценив обстановку, я решила сегодня обойтись без стандартной перепалки.
Взяла чашку. Надо же. Ни приказов, ни колкостей, ни колючего ледяного взгляда. Чувствует вину, не иначе. Сам факт, что он здесь говорит об этом. Ведь мог приказать кому-то из женщин позаботиться обо мне, но он сидит здесь сам. Невероятно. А как приятно!
Я посмотрела в окно. Ветви деревьев тонули в голубом лунном свете. До рассвета еще далеко. И вставать еще рано.
— Я верну тебе твою кровать, если ты мне пообещаешь две вещи, — загадочно проговорила я. — Во-первых, не спрашивай меня ничего про вчерашний вечер и не жди никаких пояснений. Ни слова! Хорошо?
— Хорошо, — он обезоруживающе улыбнулся. — А во-вторых?
— Ты расскажешь мне о себе. Я устала гадать на ромашке и хочу знать, что из того, что я слышала о тебе правда, а что вымысел.
На какое-то мгновение он задумался. Я подвинулась на край кровати и постучала рукой по освободившемуся месту, приглашая его прилечь. Искушение было велико.
— Идет, — бросил он, укладываясь рядом и не тратя больше времени на раздумье. — Итак, с чего начать?
— С Яры, — не раздумывая бросила я.
— Подглядывала, значит, — Теург вытянулся на кровати, разминая затекшие суставы. — Я не сомневался даже.
Я молча улыбнулась.
— Главный вопрос — женюсь ли я на дочке Харольда Ленивого?
— Абсолютно не интересует.
— Вот как?
— Не женишься ты на этой Алисии.
— Аделисе.
— Все равно не женишься.
— Почему?
— Ты ее не любишь.
— С чего взяла?
— Потому что тогда ты бы уже был на пути в Нидаросу, а не лежал здесь на постели со мной, — насмешливо проговорила я.
Он засмеялся.
— Теург, а можно серьезно? — я обняла подушку, приготовившись слушать.
— Можно, — повернувшись ко мне, он облокотился на одну руку, а второй заботливо и нежно убрал прядь волос у меня со лба. На этот раз не позволяя себе большего, вздохнул и заговорил:
— Мне не было и года, когда сейды захватили наш замок. Они убивали всех без разбора, оставляя позади себя пожженные деревни, сея хаос и смерть. В моих детских воспоминаниях осталось лишь пламя пожарища и пронизывающих холод зимнего леса. Родителей они убили сразу, и убили бы и меня, главный Сейд ни за что не оставил бы в живых наследника короля, но Яра спасла меня.
Яра — сестра моей матери, ей самой в ту пору было всего 8 лет, но она умудрилась вытащить меня из горящего замка и спрятать в лесу. Она всегда была дикаркой, предпочитала лес людям, знала все травы и тропы, была прекрасной охотницей. Мой отец недолюбливал ее за строптивый характер и называл лесной колдуньей.
Но нам повезло. Скитаясь по лесу, мы набрели на норвежских охотников — отселенцев. Говорят, этот род самый древний из всех, что существует сейчас. Мой отец ополчился на этих людей лишь потому, что древняя легенда гласила, будто в их роду когда-то были оборотни.
Король был суеверен, он подверг их гонениям, жег деревни, устраивал публичные казни на кострах. Чтобы уцелеть, они были вынуждены скрываться в самых дебрях Нордской тайги. Кто-то еще держался кланом, но многие разбрелись и жили отшельниками, прячась в лесах.
Они знали, кто мы. Казалось бы, вот он и шанс отомстить, но мудрый древний род не стал мстить детям. Нас приютили, дали еду и кров. Яра бралась за любую работу, чтобы доказать главе клана, что они не ошиблись. Днем она доила коз, убиралась в хлевах, готовила еду, даже ходила с мужчинами заготавливать дрова, а ночью прижимала меня к себе и согревала своим телом, спасая от зимних морозов. Первое слово, которое я сказал — «мама», было обращено к ней и так я называю ее и по сей день.
Довольно скоро выяснилось, что козье молоко мне не подходит, я стал чахнуть, снова моя жизнь висела на волоске. Тогда Яра пошла к жене вождя, которая в ту пору выкармливала грудью своего маленького сына… — Теург на секунду замолчал, посмотрел в окно и продолжил. — Агвид мой молочный брат, он не родной мне по крови. Его мать не была в восторге от перспективы выкармливать сына своего заклятого врага, был бы доволен, что хоть в живых оставили. Но Яра нашла слова, чтобы убедить ее. Она что-то ей пообещала и та, скрепя зубы, согласилась.
К шестнадцати годам Яра повзрослела и расцвела. Слава о ее красоте докатилась до соседних деревень. Ярл одного из норвежских фулков оказал вождю огромную честь, попросив ее руки.
Расчетливая и умная Яра жениха не любила, но свой шанс не упустила и согласилась, поставив ему условие — отбить у сейдов Лэндерхейм и восстановить меня в правах наследного конунга. Она забрала меня и Агвида, окружила нас заботой и вниманием, наняла лучших учителей. Много позже я понял, что именно пообещала она матери брата — сделать из него вождя, достойного их древнего рода.
Муж Яры почти сдержал обещание. Ему удалось отбить у сейдов часть нашей земли, включая и этот вот замок. Но делиться властью с восьмилетним щенком, как он меня называл, не спешил. Напротив, решил потихоньку избавиться от меня.
Когда Яра узнала об этом, она убила своего мужа. Причем голыми руками, ударив его головой об стену, а потом задушив собственным ожерельем. На глазах у его людей. Обалдевшие от ее поступка воины, быстро признали ее своим вождем. Она присвоила фулк мужа и стала называться ярлом. Объединив усилия с норвежскими кланами, Яра потеснила сейдов ближе к востоку, провозгласила меня преемником Рэнгвольда Мудрого и правила от моего имени до моего совершеннолетия.