Тевтонский крест
Шрифт:
Глава 78
– И что теперь, Вацлав? – нахмурился Освальд. – Так и будем сидеть, не высовываясь?
– Ну, зачем же сидеть? Подадим знак нашим.
– Какой знак?
– Тот, который они давно ждут. Давай сюда свою «палицу».
Немецкий фаустпатрон ненамного отличался от привычного РПГ, а бойница с видом на замковые ворота была достаточно широка, чтобы просунуть в нее конус гранаты.
Бурцев прекрасно осознавал, что у него есть лишь один шанс и один выстрел, а потому целился долго и тщательно, стараясь
– Сзади не стойте, – предупредил он. И выстрелил.
Граната вошла туда, куда он ее послал, – в черепичную крышу надвратной башни. Мощный противотанковый заряд, рванувший внутри замкнутого помещения, наделал делов! Из узеньких бойниц полыхнуло огнем, от взрыва гранаты сдетонировали пороховые мины-«ковчеги», завезенные в замок Бурцевым, Освальдом и Бурангулом. Тыловая стена башни пошла трещинами, обвалилась воротная арка. С грохотом упала, утратив верхнюю опору, опущенная решетка. Рухнул через ров, рассекая воздух обрывками цепей, тяжелый подъемный мост.
Путь в замок открыт!
И штурм начался незамедлительно. От лесного массива к Взгужевеже с криками мчались вооруженные всадники. Русичи, татары, поляки, монголы… Вперед вырвались двое. Збыслав, размахивающий кистенем, и Дмитрий, грозно поигрывающий мечом, соревновались друг с другом за право первым ворваться в крепость.
Уж эти-то двое ворвутся! А за ними – и остальные.
Использованная труба гранатомета полетела вниз.
Аделаида, Освальд и Бурангул взирали на Бурцева с восхищением и суеверным ужасом.
– Твоя магия, Вацлав, посильнее нашей татарской будет! – наконец выдавил добжинец.
Что верно, то верно. Даже желтокожий Сыма Цзян почернел бы от зависти, увидев фаустпатрон в действии. В его Китае небось противотанковые гранатометы делать еще не научились.
Защитники замка тоже были в шоке. Бурцев видел, как кнехты валятся на колени, осеняя себя крестным знамением на католический манер. А вот орденские братья, надо отдать им должное, пришли в себя быстро. Выкрикивая команды и подгоняя пинками растерявшуюся чернодоспешную пехоту, тевтонские рыцари спешно наводили порядок. Не менее решительно действовали серые полубратья и сержанты.
У разбитых ворот выстраивалась оборонительная линия щитов, а во внутреннем дворе замка, прямо под главной башней, готовилась к контратаке рыцарская конница. Вот туда-то, в эту кучу металла и крестов, Бурцев метнул последнюю гранату.
Осколки посекли немало народу. Взрыв перепугал коней. Обезумевшие животные заметались в тесноте замкового двора, опрокидывая всадников и сбивая любого, кто попадался на пути.
Живая преграда в воротах дрогнула. Люди, ожидая очередного взрыва уже над своими головами, жались к стенам. А на подъемный мост с оборванными цепями уже влетели Збыслав и Дмитрий. Увидеть самое начало схватки, однако, Бурцеву не довелось – за спиной вдруг вскрикнула Аделаида. Шальная стрела?!
Фу-ух! Он вздохнул с облегчением.
Дочь Лешко Белого – целая и невредимая – стояла над котлом с водой и в ужасе созерцала собственное отражение. Чумазенькая она была, конечно, после подвального
Но Аделаида, похоже, считала, что время для этого – самое подходящее. Стыдливо повернувшись к спутникам спиной, она принялась смывать грязь с лица. Бурцев улыбнулся. Ладно, пусть прихорашивается. Какое-никакое, а занятие. Вон и Бурангул себе дело нашел: подобрал брошенный дозорными лук и флегматично сбивает стрелами со стен защитников замка. Дрянной, конечно, лук у тевтонов, не сравнить со смертоносным метательным оружием кочевников, но другого нет.
Стрелял татарский сотник, как в тире, – совершено безнаказанно: все внимание обороняющихся было теперь сосредоточено на ворвавшихся в крепость чужих всадниках. Никто больше не целил по бойницам главной замковой башни. Да и вообще…
Кажется, штурм близится к концу. Да, исход битвы за Взгужевежу предрешен. Кнехты сдаются, тевтонские братья и полубратья гибнут, не в силах больше сдерживать натиск нападающих. Шум битвы постепенно стихает.
– Вацлав, – тихий голос сзади – и острие обнаженного меча вдруг коснулось плеча Василия. А это еще что за дела?! Бурцев удивленно поднял глаза.
Освальд?!
Ах да, конечно! Конрад Тюрингский мертв, замок почти захвачен, а их давний спор из-за Аделаиды по-прежнему не разрешен.
Специально, видать, выбрал добжинец момент, когда ни княжна, ни Бурангул на них не смотрят. Спасибо, хоть не ударил в спину, благородный, блин, пан рыцарь. Но до чего же ты нетерпелив, братец! Прямо как пьяный задиристый тракторист на деревенских танцульках, жаждущий поскорее набить кому-нибудь морду из-за девки!
– Я помню наш уговор, Освальд. Но давай еще ненадолго отложим поединок. Не при даме же выяснять отношения. Или у вас так принято?
– Поединок? – Добжинец нахмурил брови, потом аж прихрюкнул от накатившего приступа смеха. – Ты думаешь, я буду с тобой драться, Вацлав?
– А что, опять выставишь Збыслава?
– Ты думаешь, я буду драться с человеком, которому обязан жизнью и освобождением своего замка?! – Освальд уже хохотал вовсю. Бурангул, не выпускавший из рук лука с наложенной на тетиву стрелой, окинул рыцаря подозрительным взглядом. Аделаида повернула к ним свое прелестное раскрасневшееся от холодной воды и недоумевающее личико. – Думаешь, благородный Освальд из добжиньских земель, законный хозяин Взгужевежи, поднимет руку на того, кто спас его от невидимых магических стрел?
«"Шмайсер", что ли, имеется в виду? – озадачился Бурцев. – Да, здорово напугала в подвале Освальда та первая очередь из немецкого автомата. Убить-то не убило, но башню снесло капитально».
– Поединок отменяется, – посерьезнел вдруг поляк. – Я предлагаю тебе дружбу.
– А чего ж тогда мечом размахался? Спрячь железяку, а то поранишь кого-нибудь ненароком.
– Дурак ты, Вацлав! – шевельнул усами Освальд. – Ты ведь был моим оруженосцем?
– Ну.
– И никто тебя от этого звания не освобождал. Так что преклони колено.