«The Coliseum» (Колизей). Часть 1
Шрифт:
Что-то сковало, стиснуло, сжало Лену изнутри, сопротивлялось происходящему, не желало слушать. Но выключить сознание не могло. Или не хотело. И в этом последнем, о чём женщине не хотелось думать, проступало требование платы. За всё. За жизнь. За прошлое. За выбор. «Крепись!..» – мелькнуло в голове. «Ты сама пришла сюда!» – сжав зубы, повторила она и будто сквозь сон услышала:
– А вот еще.
Мужчина подошел к другой, аккуратно нисходящей поленнице из конечностей, наклонился, высматривая что-то, и поднял одну:
– Здесь обожжена ладонь. Нет, вы посмотрите, только гляньте, – и кивнул
– Почему вы уверены?! – вырвалось у замершей на прежнем месте. Не понимая, зачем всё еще зажимает нос, что представлялось уже такой мелочью, Лена смотрела исподлобья и угрюмо.
– Не натружена. Не обросла. Между прочим, прикрывался семьей.
– Как это?!
– Ну, мол, всё для нее, родимой. К примеру, чтобы у детей было самое счастливое детство. Фраза тоже нынче модна. О-чен-на!
– А что же другого-то желать детям?! Этого, что ли? – она кивнула на кучи.
– Не поверите, именно этого и желают! Начинают-то с одного, – рассуждал как ни в чем не бывало незнакомец, – чужое… берут потом. Но постоянно – для семьи! Одинаковость – на лицо! И какова изысканность оправдания. Тем же инфицируют близких. Другим просто не повезло, – он скривил в гримасе лицо. – Тоже брали бы. То-о-о-же! А вот особняком третьи… третьи… – Человек провел взглядом по остальным кучам и бросил руку обратно. Снова раздался шлепок.
– Да прекратите же! – не выдержала Лена. – Бросать! Какая гадость! И что третьи?! Что?!
– Да есть чудаки. Отказываются, даже когда само в руки лезет. Юбки, деньги, удовольствия. Может оттого, что придумали этакую землеройную машину – исповедь называется. Трепанируют себя добровольно, без нас… – незнакомец ухмыльнулся. – Тут, кстати, память и нужна… Хотя в преклонных-то отшибает, сами понимаете… такое вот недоразумение… коли раньше не взялся, как считают ваши духовники.
– Прекратите! Не смейте!
– Вот заладили, и то и это не тронь. Можно и прекратить, у меня перерыв, кстати. Ради вас тут…
– Вы не ответили, где?., эти третьи? Их вы тоже?.. – Елена кивнула не кучи и попыталась вдохнуть полной грудью, чего добивалось уже минут десять ее волнение. Со стороны казалось, ярость задыхалась.
– Третьи? Ко мне?! Да что ты, милая. Сюда такие не попадают… здесь не тронный зал, а препараторная! Для сортировки, так сказать.
– Какой, черт возьми, еще сортировки?!
– Вот те на! Я ей битый час… Экая неосведомленность! Вы ж куда собрались? В зал дегустации массандровских вин или во дворец грез? «Мускат», «Кокур» да «Черный доктор»? Последний – перед вами! – Он галантно раскланялся. – Любить и жаловать извольте.
– Не туда и не туда! И бросьте кривляться!
– А как же свиту лепить?! А манекены? Народец-то надобно подправлять. Не ровён час звать и брать перестанут! А жены станут просто матерями! Из чего же прикажете? Порой такой заказ поступит, такого чудища лепить потребуют, хоть стой, хоть падай… Вот, помню, в марте восемьдесят пятого лепил…
– Вы их что же, собираете? Они ведь мертвы! – в глазах женщины снова было отчаяние. – Разве такое возможно!
– Да вы, однако, и умереть боитесь! – удивленный
– А вы как думали! – в свою очередь воскликнула Елена. – Сами-то не боитесь, что ли?! – Она перешла в наступление.
– Хм… – человек смутился. – Да как сказать… «Трепет от страха смерти есть признак нераскаянных согрешений». Кажется, так говорят у вас в домах с крестами?
– Ой, ради бога, только не надо… – гостья поморщилась.
– Как скажете.
Незнакомец окинул взглядом зал и, пройдя чуть вперед, остановился у одной из куч:
– А вот, большие оригиналы, – и покачал головой, – ноги, руки развиты, брюшная полость подтянута. – Культура тела! «В здоровом теле – здоровый дух!» – опять же незабвенный Платон Платоныч! И ведь столько веков верят! Во задурачили народ! Подружка то твоя зна-а-ет! – он подмигнул гостье. – А здесь, нет, левее, – бросил мужчина, заметив, что та смотрит не туда, – чемпионы по разным избиениям людей. Вишь, костяшки на пальцах набиты и на ногах ссадины. Раньше такие всё из «органов» поступали, а теперь обычное развлечение… много зевак собирают, говорят, таких же несчастных, еле поспеваю. «Безумный экскурсовод», как его про себя окрестила Лена, вдруг выпрямился, посмотрел на нее и гордо произнес: – Я когда их наклонности да слабости препарирую, сам выпадаю!
– Что препарируете?! – брови женщины поднялись, в голосе слышалось негодование.
– Сейчас, сейчас, минуточку терпения. А вот… любители другого спорта, или рекордов… не пойму. У них с физикой тоже все в порядке, проблемы с тщеславием. Кто патриотизмом заражен, кто наградой бредит. А кому и наплевать, но говорит о первом и обещает второе – так вот, собирают под знамена-то. Орденишко на грудь! Каково? Всякому приятно. А эти, – человечек кивнул в сторону, – всё борьбой увлечены. С любой властью, без разницы какой – тоже фишка. И тоже Платон Платоныч! Оцените вклад! Правда, без денег, как первые – не купятся. Так то ж и надобно… опять же! Интересное явление наблюдаю… эгоизм подгоняет тщеславие или наоборот? Что первично, так сказать? Ваше мнение?
– Да какая разница?! Моего мнения по такому бреду быть не может!
– Э… не скажите. Многие в депутаты подались. Там тщеславие.
– А может, долг?! Дать что-то людям! – вызывающе бросила Лена.
– Тогда уж «в долг». И точно – людям. Оно вернее. Да говорите поконкретнее – как они: дети, сироты, пенсионеры, – человечек усмехнулся. – Или соотечественники за рубежом, здоровье нации! Это залитое водкой-то! И брошенные первые! Отмазок много, я вас умоляю! – Он опять захихикал. – А вот если за деньгами… там – эгоизм. Ну, а совсем рядышком – жестокость, дальше – беспощадность, само собой… или площадность? Путать начал.
Станется с вами. Схватка-то всегда за них, за денежки. Только! Мать продадут. И не возражайте! – увидев, как вдохнула женщина для ответа, отрезал «доктор». – Стоит лишь медленно да на глазах, помните? Вопрос обстоятельств! Тонкости, важны тонкости. Можно, конечно, и с другой стороны найти доказательства. К примеру, не то сошьешь… монстрика получишь… Вот вы ж – не шьете, строчите! Оттого уроды и выходят. Да сами слышали: если мужчина о чем-то говорит с женщиной – он всегда говорит о постели!