The Kills

Белый Шум

— Жуть, — пробубнила с полным ртом. — Но Чипсовумен все равно стремная.

— Стремная.

«Остановись, иначе он решит, что у тебя шизофрения».

Люцифер приложил руку, сжатую в кулак, к губам, пряча широкую улыбку. Чем дольше мы играли в гляделки, тем сильнее меня охватывало смущение.

— Ты слишком много сидишь в интернете.

Я закатила глаза и громко цокнула языком.

— Папочка недоволен, — начала я кривляться. — Можешь поставить родительский контроль.

— Обязательно. А потом папочка отшлепает тебя по жопе за

такую дерзость, — вкрадчиво низким, чуть хрипловатым голосом абсолютно невозмутимо сказал он.

«Ох, черт!»

Я покраснела до самых кончиков ушей. Меня бросило в жар, а ритм сердца участился от того, каким тоном Люцифер сказал эту фразу. Я уставилась в свою кружку с кофе, нервно кусая губы от смущения. Ему явно понравилась моя реакция. Он так довольно улыбался, что еще немного и засиял бы на всю кухню. Некоторое время мы молчали, поглощенные завтраком и паузой, возникшей от беседы, свернувшей не туда.

— Как ты себя чувствуешь? — зашел издалека Люцифер.

— Более-менее, но есть небольшая слабость.

— Старайся больше отдыхать, — он отрезал новый кусок яичницы.

— Поверь мне, — я же нож проигнорировала, отсекая новый кусок ребром вилки. — У меня еще никогда в жизни не было столько выходных, как здесь. Обычно я работала с одним выходным в неделю, а то и без него.

Люцифер перестал жевать, с грустью в глазах слушая мои слова, которые не произвели на меня никакого эффекта. Для меня тот факт, что в городе я работала как проклятая, был само собой разумеющимся, не вызывал вопросов и диктовался необходимостью заработка на жизнь.

— Ты уехала из-за панических атак?

— Причин было много, — я доела яичницу и приступила к тосту. — В городе слишком много всего вокруг. Наверное, я устала.

— Тебя даже не испугало то, что здесь бродит убийца?

Я с нескрываемой насмешкой посмотрела на Люцифера.

— Как будто в большом городе нет убийц, — я махнула рукой, в которой держала тост, рассыпав крошки по столу. — И тебя не могут ограбить, изнасиловать или убить в ближайшей подворотне. Особенно учитывая, где я жила. Шансы одинаковые, на мой взгляд, да и на метания между маленькими городками у меня ни денег, ни сил, ни желания.

— Я хочу помочь, — он покрутил кружку с кофе в руках.

Я отодвинула пустую посуду и обхватила пальцами свою кружку с напитком, словно отгораживаясь от Люцифера.

— Мы не оттуда начали, — сменила я тему беседы. — Ты расскажешь, что с тобой происходит?

— Не могу.

— Не можешь? Почему?

Он замялся, избегая смотреть в глаза и рассматривая интерьер кухни, будто видел его впервые.

— Это сложно.

— Настолько, что я не смогу понять?

Меня слегка выбила из колеи его закрытость, учитывая, что он рассказал мне о себе достаточно много неприглядной правды.

— Ты как раз таки сможешь понять вполне, — Люцифер задумчиво потер лоб. — Дело не в тебе, если ты так подумала.

— Дело не во мне. Понять смогу, — я сделала выжидательную паузу. — Но говорить

ты все равно не будешь. Напомни причину, по которой я должна быть с тобой откровенна в этом случае? — последняя фраза невольно оформилась в претензию.

— Ее нет, — признал Люцифер.

— В чем смысл беседы, если говорить буду только я?

Я встала, недовольно отворачиваясь и собирая грязную посуду со стола. Такой расклад меня не устраивал, если мы хотим нормальных отношений. В случае недомолвок ни о какой честности речи не идет, а это значит, что спустя время есть риск обнаружить рядом с собой совсем не того человека, что был в начале. От негодования я усилила нажим на губку, взбивая слишком пышную пену. Люцифер только тяжело вздохнул и молча присоединился к уборке, вытирая мокрую посуду полотенцем.

— Почему ты так боишься сближаться с людьми? — прилетел в мою спину вопрос, когда я почти вышла прочь из кухни.

Я окаменела от такого неожиданного вопроса, прирастая ногами к полу. Люцифер не подходил ближе, оставаясь стоять за моей спиной, а я, в свою очередь, не поворачивалась к нему лицом.

— Потому что люди предают, уходят, — я с трудом сглотнула, — и умирают. Оставляют тебя одного.

Он молчал, стоя на месте.

— Я как… — запнувшись, я начала судорожно пытаться подобрать аналогию. — Ты играл в Дженгу когда-нибудь?

Резко развернувшись, я наткнулась на растерянный взгляд Люцифера.

— Да, — он сморщил лоб, и между сведенных бровей появилась морщинка, свидетельствующая о его недоумении.

— Я себя чувствую этой дурацкой башней из деревянных блоков, — глаза Люцифера округлились. — С каждым человеком, покинувшим мою жизнь, я теряю равновесие все больше и больше, — я болезненно вздохнула, чувствуя, как запекло глаза. — После какой по счету потери эта хлипкая конструкция рухнет? — я сжала губы, мысленно приказывая себе успокоиться. — Я просто не хочу переживать это снова, вот и все.

Люцифер спрятал руки в карманы. Его взгляд стал печальным, во всем его теле чувствовалось напряжение. Он сжал челюсти, по-видимому, не зная, что можно мне ответить.

Я отправилась к выходу, у самой двери сообразив, что на мне нет обуви.

— Идем, — не утруждая себя ожиданием согласия, он взял меня на руки и открыл дверь. — Мне надо работать, а тебе отдыхать.

— Тебе так нравится носить меня на руках?

Люцифер отпер замок и занес меня внутрь моей квартиры.

— Ты только сейчас это поняла?

Он поставил меня на пол и, не сдержавшись, крепко обнял, утыкаясь в мою макушку. Проклятие, я начинала оттаивать. Во всех смыслах. Держать оборону становилось все сложнее и сложнее. Я не стала отстраняться, позволяя ему насладиться нашим контактом. Люцифер нехотя убрал руки и отпустил меня.

Мы стояли, молча глядя друг на друга. Я спешно увела взгляд, изучая обстановку. Мне было совсем не ясно, что делать. Он не желал говорить правду, меня недомолвки не устраивали. Мы оказались в тупике.