The Kills
Шрифт:
— Прости, — выдавила Кейт отстраняясь. — Не собиралась жаловаться.
— Все в порядке. У нас выдалась беседа о жизни, — я поправил сползший плед. — Грех не воспользоваться.
— Как думаешь, — она вскинула голову наверх, — там кто-нибудь есть? Я имею в виду не условного бородатого мужика, а… ну не знаю, — Уилсон протяжно выдохнула. — Законы вселенной. Невидимые силы, которые управляют нашими жизнями. Небеса такие смотрят сейчас на нас с тобой и смеются, — она поставила кружку, соскочила на землю и принялась размахивать руками, крича в бескрайнюю пустоту ночи. — Эй! Посмотрите на них! Два идиота! —
Я улыбнулся, делая пару щедрых глотков. Чай проскользнул в желудок горячим комом.
— Надеюсь, они тебя не услышали. Иначе нам несдобровать, — подколол я.
— Ой! В жопу их, — Кейт взгромоздилась обратно на багажник. — Потому и боязно что-то планировать. Хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах24.
— Конфуций?
— Джейсон Стэтхэм.
Меня пробрал нездоровый, наполненный откровенной тревогой смех. Какая же, блять, правда. В какой момент моей жизни все пошло под откос? Кейт понесло в сторону философских, пространных рассуждений.
— Может наша жизнь — это сон собаки?
— Чего? — я принюхался к чаю. — Ты туда алкоголь не добавляла?
— Да ну тебя! — она подрыгала ногой от возмущения.
— Какой собаки, Уилсон?
— Ты ведь знаешь про сериал «Лост»? — я утвердительно кивнул. — Все так ждали его развязку, объяснение, ответы. Сценаристы очень закрутили, — пустилась она в пояснения. — В начале каждой серии Симпсонов Барт пишет на доске какие-то слова. Так вот, он написал фразу: «Финал «Остаться в живых» — это был сон собаки. Смотрите нас!»
— О, это многое объясняет, — согласился с персонажем известного мультфильма. — Правда собаке, которая видит сон о нас, не завидую.
— Точняк, — буркнула Уилсон в кружку.
На улице становилось холоднее. Редкие порывы ветра то и дело лизали кожу, поднимая короткие волосы на затылке, прячась за шиворотом пальто ледяными щупальцами.
— Не замерзла?
— Не. Все в ажуре.
— В ажуре.
«Блокнот не взял».
— Я тебе дома продиктую, — опять читала мои мысли Кейт.
— У нас установилась ментальная связь, не иначе, — я не удивился ее догадливости. Мы начинали привыкать друг к другу.
По правде говоря, порой меня посещали потрясающие до глубины души своей метафизикой мысли, не свойственные мне раньше. Я человек материалист, четких, прикладных взглядов, вдруг поддавался раздумьям. А не суждено ли нам быть вместе? Может мы созданы друг для друга, как инь и янь? Добро и зло. Свет и тьма. Одно не может без другого. Четко подходит своей противоположности, вставая на правильное место в мире. Откуда это навязчивое чувство целостности с тем, кого узнал недавно? Чувство, будто я… Подходящее определение вертелось на языке, никак не желая сложиться в емкое по смысловой нагрузке слово.
— Ментальная, ага, — поехидничала Кейт. — Наручниками.
— Допро-о-ос-и-ишься, Уилсон, — я цокнул языком.
— Обязательно, — кокетливо отозвалась она, начиная крутить головой по сторонам. — Классное место. Надо приехать сюда днем как-нибудь.
— Да, — не мог не согласиться. — Сейчас
Я достал смартфон, проставляя метку возле озера. К моему удивлению, на противоположной стороне оказалась зона отдыха, где можно снять уютный домик для двоих.
«Как-нибудь обязательно съездим сюда. Отдых от негатива нам точно не помешает».
— Расскажи про свой новый дом, — неожиданно попросила Кейт, рассматривая крошечные огни за густой порослью другого берега. — Какой он?
Я убрал телефон, продолжая держать в памяти фотографии уединенной обстановки внутри деревянных домиков. Манящий теплым светом камин с разожженным огнем, просторная кровать, туманное утро, в котором ты не чувствуешь пустоты, находясь рядом с дорогим тебе человеком.
— Пустой, — пришло на ум самое подходящее слово. — Мой дом пустой и одинокий.
Я вспомнил, как перевозил вещи, находясь в прострации событий. Обустроил только кабинет, погружаясь в план поиска преступника. Спал на голом матрасе, ведя спартанский быт. После целого дня суеты, беготни с попытками совместить бизнес и расследование я входил в темную не обжитую прихожую. Замирал на пороге, шаря глазами по голым стенам, вдыхал пыльный запах одинокого дома и до боли сжимал кулаки, зверея от того, что мою жизнь отобрали.
— Я тоже боюсь одиночества, — рука Уилсон, держащая кружку, дрогнула.
Она вся вдруг сжалась в напряженный комок, становясь уязвимой маленькой девочкой, в жизни которой светлых моментов было слишком мало. Неторопливый, размеренный рассказ, наполненный болью одиночества и безнадежностью, зазвучал в уединении ночной тиши:
— У меня была подруга Кэсси. Мы познакомились в группе поддержки жертвам насилия. Единственная подруга, которая у меня была, — на лице Кейт мелькнула слабая тень улыбки. — Я всегда старалась не сближаться с людьми, помня, что они могут уйти, а это всегда больно. Каждый раз попадаюсь на эту удочку.
Я покачал остатки чая на дне кружки, не зная, чем занять руки. Допил их и убрал посуду. Кейт тоже протянула мне пустую кружку.
— Кэсси была моей поддержкой, — продолжила Уилсон рассказ. — Ко всему прочему, она устроилась в то же кафе, где работала я. Начальник у нас был знатный мудак. Чуть что, сразу повышал голос и говорил всякие мерзости, — меня передернуло от отвращения. — Она всегда защищала меня.
Кейт замолчала, разглядывая плотную стену деревьев. Ветер встревоженно шелестел в ночи, нашептывая неразборчивые, зловещие фразы. Я отделился от машины, вставая перед Уилсон. Она вытянула руки, обняла меня, без слов прося защиты.
— Когда Кэсси уехала, заступаться за меня стало некому. Однажды я опоздала на работу. Проспала банально, — приглушенным голосом рассказывала Кейт, теребя пальцами мое пальто. — Начальник начал возмущаться, повышая голос все сильнее и сильнее. Пока не перешел на жуткий крик. Тогда это случилось первый раз. Я думала, что умираю. Что у меня сердечный приступ или вроде того.
— Вот же мразь, — вырвалось помимо моей воли.
— Еще какая, — усмехнулась Уилсон. — Сказал, что я больная, и ушел. Пока я собирала себя по кусочкам, забившись в холодный угол помещения для персонала. Одна, — она равно вздохнула. — Это страшно — остаться одной. Наверное поэтому я соглашалась на все эти никчемные отношения.