The Kills
Шрифт:
— Он воспользовался этим, — начал догадываться Люций.
— Да, — шепнула я вытирая щеки. — Приходил ко мне поесть, переночевать, — я покусала губы. — Потрахаться. Постоянно то пропадал, то появлялся, когда ему удобно. Еще вечно звал меня сестричка, особенно в постели, хотя я просила так не делать. Мерзость, — я сморщилась, вспоминая свои ощущения, чувствуя, как ненависть закипает во мне со всей своей силой.
— Это подло. Он ведь понимал, что ты влюблена в него.
— Понимал. Но мне казалось, он тоже любит, только по своему. Я только после догадалась, что на самом деле была ему
— Наркотики, — понял Люций.
— Очевидно, правда? — я подняла на него заплаканные глаза. — А я не догадалась. Идиотка.
— Перестань, — он взял мои руки в свои ладони. — Тебе было восемнадцать и ты была влюблена, откуда было знать? — он помолчал. — Чем все закончилось?
— Пришла как-то домой с работы, — пришлось глубоко вздохнуть, собирая остатки сил. — А он лежит… передоз.
— Блять… — Люций зажмурился, сдавливая переносицу пальцами, будто пытался прогнать дурное наваждение.
— Знаешь, что самое странное? Когда я увидела, как его тело выносят из квартиры, я почувствовала… — я резко замолчала, не зная, продолжать или нет.
— Облегчение, — закончил Люций.
— Да. Я почувствовала облегчение. Умер человек, которого я любила, а мне было никак. Даже радостно что ли. Я ужасна. Наверное, мне нужно было погибнуть в той аварии, чтобы все прекратилось.
— Так, стоп!
Он встрепенулся, спустил ноги с дивана, взял меня за руку, поднимая следом за собой и ставя прямо перед мутным зеркалом, в которое я смотрелась в первый день нашего знакомства.
— Кого ты здесь видишь?
— Себя? — растерянно скорее спросила я, нежели ответила.
— Нет, Кейт. Кого ты здесь видишь?
Я молчала, осознавая, о чем именно идет речь.
— Неудачницу, — я горестно вздохнула, заворачиваясь с мягкий плед. — Убийцу. Жертву, — покачала головой, сама себя осуждая. — Жертву травли. Жертву скулшутинга. Жертву абьюзера. Жертву маньяка. Дерьмовое завершение дерьмовой жизни.
— Уилсон, — Люций болезненно усмехнулся, произнося мою фамилию как ругательство. — Откуда такие мысли в твоей прекрасной голове?
Он по прежнему стоял позади, держа меня за плечи и смотрел в глаза через отражение.
— Ты спрашивал, почему я уехала, — я не отводила взгляд, отвечая его отражению, словно так было легче. — Потому что я слабачка, трусиха и я сдалась. Не стала больше бороться за место под солнцем. Искать себя в мире, свое место, — поджав губы от досады за саму себя, сделала паузу. — Почему я выбрала этот город? Наверное интуитивно. Мне больше подходит быть здесь, среди неудачников, во главе с серийным убийцей.
— Кейт…
Люций обошел меня спереди, отвернул от зеркала лицом к себе.
— Ты просто устала и взяла перерыв. Это не делает тебя неудачницей. Ты обязательно наберешься сил и продолжишь свой путь. Только задумайся, — он погладил тыльной стороной пальцев мою щеку, убирая налипшие волоски, взял руки в свои, ласково сжимая. — После всего пережитого ты не утратила самое главное — свою человечность. Кто-то и после меньшего дерьма звереет, а ты еще и шутить умудряешься.
Я смущенно отвела глаза, чувствуя, как в уголках
— Значит, — я шмыгнула носом. — Если я не гашу мужиков по подворотням в качестве мести, то я вполне себе справляюсь?
— Точнее не скажешь, — он тепло улыбнулся, приобнимая меня за талию, наклонился чуть ближе и прижал к себе.
Я обвила его руками, делая контакт теснее. Теперь, между нами не было недосказанности и преград. Мы видели друг друга, со всей болью и мраком, но не отворачивались, смотрели с широко открытыми глазами.
— Раньше… я всегда называл людей из таких районов ебливой шпаной, — Люци прокашлялся. — Мне было невдомек, что они… — он сделал паузу, подбирая слова.
— Пытаются жить, — закончила я.
— Да, верно. Пытаются жить как могут, как умеют. Думал, они сами портят себя алкоголем, наркотиками, образом жизни, — он коротко поцеловал меня в висок.
— Но все это мелочи, по сравнению с тем, как портят людей люди, — закончила я мысль.
— Прости, что так напирал на тебя, — я не видела его лица, но в произнесенных словах чувствовалась неловкость.
— Да брось. Все в порядке, — подняв голову, улыбнулась, давая понять, что это сказано честно и искренне. — Я ходила в анонимные группы. И не в одну. Можно сказать даже подсела на них, почти как герой Бойцовского клуба, — рассмеялась, вспоминая, что ждала новых собраний с нетерпением. — Помощь жертвам насилия. Помощь людям, потерявшим близких, — я загибала пальцы на руке. — Помощь жертвам абьюза. Помощь людям с увечьями. Там почти все были с серьезными травмами. У кого ноги нет, у кого глаза, а тут я со своими шрамами. Хотела уйти, а куратор поймала меня почти перед самым выходом и попросила остаться, — речь становилась сбивчивой, я уже тараторила, взбудораженная своим же рассказом. — Мне помогло. Я поняла, что ничем не спровоцировала того типа, жертва не виновата, виноват тот, кто нападает. Перестала стесняться своего тела. Перед парнями раздеваться без проблем. И секса не боюсь больше, — я хихикнула, но на лице Люци застыло откровенное сочувствие с сожалением, не позволившее ему даже улыбнуться.
Я замолчала, погружая нас в звенящую тишину. Внезапно Люций подхватил меня на руки и понес в сторону кухни.
— Что ты делаешь? — плед слегка сполз, я вцепилась в его плечи, стараясь держать равновесие.
— Пригнись, — попросил он перед дверным проемом.
Последовав просьбе огляделась, не понимая зачем мы сюда пришли. Он усадил меня на столешницу, коротко чмокнув в нос.
— Приготовим ужин.
— Там же есть пироги.
— Пирог не еда, — отрезал Люций, чем вызвал у меня глупую улыбку.
— Снова будешь обносить мой холодильник?
— Обносить, — повторил он дразня.
Я ущипнула его за бок в качестве мести.
— Ауч! — Люций постарался увернуться.
— Надеюсь, ты уже начал составлять словарь.
— Непременно, — он обхватил мое лицо ладонями, оставляя на губах трепетный поцелуй. — Сейчас вернусь.
Я так и осталась сидеть на кухне, болтая ногами, завернутая в плед, пока Люций ходил ко мне домой за продуктами.
— Приготовим пасту, — оповестил он, возвращаясь со своей добычей. — Давай, хорош рассиживаться.