The Lie I've Lived
Шрифт:
– Переправить тебя на платформе, Гарри? – интересуется Люпин.
– Нет, у меня же проблемы только с рукой. Кроветворное позаботится о потере крови, к тому же сейчас на мне обезболивающее. Нам надо выяснить, кто это сделал.
Оборотень посматривает на меня, когда мы начинаем подниматься в замок по тропинке вслед за поспешными и решительными шагами мадам Помфри.
– А что тебе говорит твое чутье?
– Что это Снейп. Или, возможно, Каркаров. А тебе?
– Если бы это был кто-то из Дурмштранга, разве не попытался бы он напасть на тебя ещё до дуэли?
– Возможно, ты прав, хотя нападение может иметь отношения к тому, что я сделал с Крамом. – Естественно, я волнуюсь, что за нападением стоит кое-кто посерьезнее.
– Ты поступил с этим парнем вполне в традициях Мародёров, – констатирует он.
– Как я уже говорил Гермионе, он целый год на это напрашивался. Пришло его время платить за свои поступки. Я целый год вынужден был терпеть его гадости – давно было пора дать сдачи.
– Это вам не просто прогулка! – ругает нас мадам Помфри.
Пожав плечами и улыбнувшись, мы с Луни спешим за ней. Почти как в старые добрые времена.
Уже во дворе Хогвартса слышу звуки взрывающихся петард, раздающиеся среди другого шума. Ремус вздыхает:
– Похоже, смутьяны, о которых беспокоился Альбус, начали все-таки раньше.
– Вопрос лишь в том, насколько далеко это зайдет?
Но мне не удается развить тему, поскольку Поппи резко останавливает напротив фонтана и замирает как статуя. Её глаза устремлены вперед и не моргают, даже когда Ремус щелкает пальцам у неё перед носом. Что-то явно не так.
Люпин говорит:
– У меня крайне плохое предчувствие.
– Думаю, мы только что угодили в ловушку. Смотри в оба, Луни.
Левой рукой вытаскиваю палочку, когда четыре закутанные в плащи фигуры снимают с себя чары невидимости и выступают из-за колонн. Их маски цвета слоновой кости бесстрастно на меня взирают.
– Ну что? – перетекаю я в леворукую стойку. – Начнем?
– Какое нетерпение, дитя, – звучит чей-то голос. Его владелец выступает на свет. Он не стал утруждать себя маской. Его движения беззаботны; он проходит между Пожирателями Смерти и вздымает руки в глумливом жесте величия.
– Приветствую тебя, Гарри Поттер. Пора исправить ошибку истории. Твоя смерть явно тебя заждалась.
Вся эта речь произносится с натянутой улыбкой. Он выглядит как Маркус Флинт. Звучит как Маркус Флинт. Единственная проблема – когда я смотрю на него, шрам просто взрывается от боли.
__________
[1] Это инфекционное заболевание вызывает особый герпетический вирус Эпштейна-Барр. Вирус находится в слюне и может передаваться в том числе при поцелуях.
[2] Шотландский рыцарь, борец за независимость Шотландии от Англии (вики).
[3] Да здравствует Сопротивление! (фр.)
[4] Почему дальше звучит смех? На самом деле в английском варианте она говорит так: «Привести мои дела в… скажем так, порядок. Извините за ужасный каламбур». Слово order означает и «порядок», и «орден», так что действительно получается каламбур. К сожалению, непереводимая игра слов.
========== Глава 24.
– Убейте оборотня! Мальчишка мой! – кричит завладевший Маркусом Флинтом Темный Лорд.
Я уже в движении. Взмахом палочки со свистом зачерпываю из фонтана галлоны воды. Волдеморт отскакивает. Вода кристаллизуется в зазубренное ледяное копье и входит крайнему слева Пожирателю в бок, когда тот пытается что-то накастовать.
– Авада Кедавра! – убираюсь с пути смертельного проклятья Риддла. Оно шваркает о колонну, распуская по ней трещины. Воздух наполняют звуки других заклинаний. Не могу отвлечься даже чтобы посмотреть, как дела у Люпина, – всё, на что меня хватает – держать под контролем пространство перед собой. По крайней мере, теперь я знаю, зачем мне преднамеренно повредили рабочую руку.
– Тонаре! – мое взрывное летит мимо, не причинив вреда, и выбивает из ступеней крупный осколок. В процессе маневра оживляю фонтан. Он превращается в каменную лапу и прыгает к Волдеморту, который, увернувшись, испепеляет лапу, не отводя при этом от моих глаз своего взгляда. Вместо веревок выстреливаю сдвоенной плетенкой колючей проволоки.
Его разделочное заклинание раскурочивает проволоку и впивается мне в бесполезную сейчас руку. Обезумевший голос Флинта перекрывает гул боя:
– Вот так! Покажи мне кровь, мальчик, да!
Силы у него всего лишь как у Флинта! И я могу его изнурить, невзирая на все его мастерство. Почти беззвучно наколдовываю пару ударных и костелом. Второе ударное его задевает и, к сожалению, сдвигает с траектории костелома. Будь у меня выбор, я предпочел бы, чтобы его достало третье заклинание. Мои действия заставляют Риддла ускорить контратаку.
Чувствую толчок легилименции. Отмахиваюсь, даже не взглянув ему в глаза. Я сосредоточен на его палочке. По звукам сражения ясно, что Ремуса загнали в угол три оставшихся Пожирателя.
– Эй, Поттер, лови-ка! – Волдеморт магией толкает замершую целительницу в мою сторону и шлет ей вдогонку мерзкое проклятье. Пробую оградить ее щитом, но угол обзора не позволяет. Проклятье попадет в цель, и левая сторона её лица начинает чернеть.
Стремясь её защитить, резким движением палочки поднимаю из земли стену. Довожу дело до конца и испаряю анимированную цепь, которую он в меня швыряет. Тогда он запускает проклятья одно за другим – заведомо неизвестное мне дерьмо, уж эти-то штуки точно чернее некуда. И тут все летит к чертям.
Двигаюсь – так быстро, как только могу, но этого недостаточно. Показавшаяся из разверзнувшейся земли рука, целиком сотворенная из огня, хватает меня, обжигая лодыжку. С криком перекатываюсь и шлю примерно в его сторону струю кислоты. Моя правая рука оставляет на камне кровавый отпечаток… подождите-ка.
Моя кровь! Она может помочь – причинить ущерб, реальный ущерб. Игнорирую свору созданных им дворняг и магией запускаю окровавленный камень прямиком в него. Наплевав на какие-то слабые попытки его отбросить, камень все-таки впечатывается в живот Ридлу. Изумление того можно буквально руками пощупать.