The Lie I've Lived

jbern

Улыбаясь, продолжаю:

— Ну что, наложим на себя чары невидимости и попытаемся потихоньку отсюда выбраться или просто выйдем отсюда и посмотрим, кто тут поблизости?

— Какой же ты свинтус!

— Или ты всё-таки хочешь поцеловаться и дать всем повод для сплетен?

— Гарри Поттер! Не могу поверить, что ты вообще такое предложил! — Что ж, теперь никто в коридоре не сомневается в том, кто здесь. Она распахивает дверь и пулей вылетает из чулана, ледяным взглядом отметая с дороги нескольких младшекурсников.

Откровенно говоря,

это искушение. Гермиона просто лапочка. Умная, как -кловка, преданная, как -паффка, амбициозная, как слизеринка, и удивительно храбрая — мне бы такая не помешала — но нет, так не пойдет. Она слишком напоминает мне Лили — или, если этого недостаточно, она чем-то очень похожа на Ремуса Люпина. Интересно, а не поэтому ли меня подсознательно к ней и потянуло? Новые воспоминания заставляют меня переосмысливать свою жизнь.

Обращаюсь к ней вдогонку:

— Ну брось, что ты там говорила о новостях? Ты вскользь упомянула о них за завтраком прямо перед тем, как Дамблдор двинул речь.

Она несколько успокаивается.

— Профессор Макгонагалл изменила решение и сказала, что я буду представлять Гриффиндор в межфакультетской команде! А Линч поставили на замену. Обычно у каждого факультета две вакансии, а у факультета, на котором учится чемпион, — только одна. Твое участие стало проблемой, и теперь как Гриффиндор, так и Хаффлпафф получили только по одной вакансии. На днях она сказала, что собирается выдвинуть Линч, но передумала. Ну, разве не замечательно? Я хотела сказать тебе ещё вчера, но ты уже ушел в больницу. Профессор Макгонагалл сказала, что мой уникальный подход к решению задач и потенциал перевешивает факт, что я лишь на четвертом курсе!

— Это потрясающе, Гермиона. Я буду за тебя болеть! — Интересно, а не повлияла ли на ситуацию реплика Шляпы в адрес профессора Макгонагалл о том, что она становится конформисткой? Это объяснило бы и факт, почему в то утро Холли Линч так отчаянно желала снова меня видеть в цветах Гриффиндора.

— Я крайне взволнована, ведь это может оказаться мне не по силам. Все остальные участники — шести— и семикурсники. Роджер Дэвис — капитан нашей команды, и он сказал, что мне придется очень постараться, чтобы выполнить свою долю работы. Там будут тесты, демонстрации и дебаты! Мне столько предстоит сделать!

Она продолжает взволнованно лепетать, и я за нее рад. Она заслуживает внимания. Мы присоединяемся к остальным однокурсникам. Ни один из них не подписал свиток Порицания, и все они счастливы меня видеть, хотя Рон, кажется, несколько осторожен. Теперь мне необходимо решить, что сказать Сириусу вечером на встрече.

***

— Говорят, сегодня видели, как ты выходил из чулана, — заявляет Кэти.

— Привет, Кэти. Чем могу тебе помочь? — сопротивляюсь желанию назвать ее «Белл». Дамблдор попросил меня попробовать навести мосты.

Она как будто несколько расстроена.

— Это нелегко, Гарри. Я надеялась извиниться.

— Хорошо.

— Что значит «хорошо»?

Снимая со стойки Молнию и проверяя её, качаю головой.

—

Я имел в виду, извиняйся, если тебе от этого полегчает. Что касается меня, с этим покончено.

Она чуть расслабляется:

— Значит, ты хочешь попытаться снова?

Твердо говорю:

— Нет.

— О! Но почему?

— Что я тебе говорил в самом начале? О чувствах и о развлечении. Нам было не слишком весело, а для тебя вообще все кончилось печально.

Теперь она действительно расстроена.

— Это из-за того, что ты такой скрытный, Гарри. Ты не подпускаешь меня близко — как в том случае, когда ты куда-то ходил с Невиллом Лонгботтомом.

Пожимаю плечами и протираю метлу тряпкой.

— Я скрытный человек, Кэти. С августа меня уже дважды пытались убить. А ты продолжаешь обвинять меня в том, что я незрелый…

— Прости меня за это, мне и в самом деле очень жаль.

— Я тебе верю. Я не незрелый, но мне нелегко кому-то довериться. Что гораздо важнее, в ближайшее время я не собираюсь меняться — даже если человека, который пытался меня убить, уже нет в живых — мне все ещё придется сражаться в турнире. На нем я и собираюсь сосредоточиться. Тебя расстраивало мое прежнее поведение, а я не собираюсь меняться — и снова причиню тебе боль.

Кэти протестует:

— Но ты можешь мне доверять, Гарри!

Придется тряхнуть стариной — достать из загашника любимые доводы ДП, которыми он обычно пользовался после перепиха:

— Кэти, сейчас не подходящее время. Я уверен, что отчасти поэтому у нас и не получилось. И в ближайшее время не получится. Возможно, когда-нибудь правильный момент и наступит, но ты заслуживаешь парня, который сделает тебя счастливой — я знаю, что это точно не я. Давай попытаемся снова стать друзьями, прежде чем думать о чем-то ещё.

Она выдавливает из себя «хорошо» и прощается — не сомневаюсь, затем, чтобы где-нибудь выплакаться. Гарри, наверное, догнал бы ее и смутился, возможно, даже вернул бы её, думая, что недостаточно для неё хорош. Джеймс попытался бы её отослать, улыбаясь при этом после «прощального секса». К счастью, я уже не Гарри и не Джеймс. Ей больно, но она понимает, что я прав.

Снаружи солнце уже начинает садиться, но я замечаю признаки чар невидимости — похоже, два человека. Шестое чувство говорит мне, что это Фред и Джордж, но нос чует запах духов. Небрежно вытаскиваю палочку, держа в руке метлу, и поворачиваюсь к ним.

— Полагаю, вы обе это слышали. Не слишком-то хорошо так подкрадываться к людям. Особенно с тех пор, как меня пытались убить.

— Прости, Гарри! Это мы с Анджелиной, — слышу я голос из ниоткуда. — Мы шли за Кэти.

— Она пошла вон туда. Идите и дальше.

Появляется Алисия, а вслед за ней и Анджелина.

— Уже почти закат, все метлы должны быть уже в чулане. Ты знаешь правила.

— У меня есть разрешение Дамблдора, Джонсон.

— Тогда ладно. Считай, что ты восстановлен, Поттер, — поворачивается Джонсон, собираясь уйти.