The Мечты. Весна по соседству
Шрифт:
И с этими словами Таша горестно вздохнула и отправила в рот кусочек шоколадки.
– А как же Юра и Александр?
– Одному нужна только работа, а другому – только секс! Нет, за ровесника я замуж точно не пойду. Мужчина должен быть постарше, я считаю.
– Насколько постарше? – смирилась с неизбежным Женя.
– Ну вот за сорок – будет идеально, - отмахнулась Таша и обрадованно воскликнула: - О! Ну смотри, кошмар какой! Еще и питание в детских садах Солнечногорска подорожало. И установлен лимит на количество льготных поездок в общественном транспорте. А ювенальная полиция устраивает рейды, чтобы воспрепятствовать продаже алкогольных
– Что там? К нам приплыло Лох-Несское чудовище или в области динозавры отогрелись?
– Да лучше б... лучше б... динозавры, - выдавила из себя Таша и медленно вернулась к телефону. Несколько секунд сидела, зависшая над ним, потом снова резко обратила свой азиатский взор на напарницу, а потом выдала: - Ты... ты что? Правда? Ничего еще... не знаешь, да?
– Чего я еще не знаю? – удивилась Женя. – Что там?
– ... ох ты ж... вот мудак! – объявила Таша и тут же застрекотала: - Ты только, пожалуйста, не переживай, ладно? Все равно бы это случилось рано или поздно... просто он же совсем охренел, мог бы хоть как-то... не настолько напоказ это все. Хотя я считаю, пусть лучше сейчас всю правду, чтобы и иллюзий не питать, вот! Но ты все равно не волнуйся, сейчас-то уже дело прошлое!
– Та-а-аш, - обеспокоенно уставилась на нее Женя, - ты в порядке? Может, по-человечески объяснишь, кто мудак и в чем правда?
– Да Моджеевский твой мудак! Он... Он... – Таша опустила глаза, потом вскочила со стула и вместе с телефоном ринулась к Женьке. – Вот, читай. «Олигарх и стриптизерша» называется.
– Он не мой, - слабо огрызнулась Женя, но в статью все же вгляделась.
Незамысловатый текст, к сожалению, вовсе не обезличенный, а противный такой, с насмешкой, будто бы плюющий в душу, без которого и так, впрочем, все понятно достаточно ясно, чтобы захотеть после прочтения пойти и вымыть руки. И безусловно красочные фотографии. Красочные по содержанию, конечно. Качество их оставляло желать несколько лучшего из-за освещения клуба и слабоватой камеры. Ну и положения из которого снималось – будто какой-то официант покуражился, фотографируя тайком чуть ли не во время обслуживания, потому как кто еще имеет доступ в отдельные кабинеты к небожителям? Женя так отчетливо представила себе, как это было, что чуть не задохнулась от яркости картинки. А уж цвет кожи «избранницы» добавлял живописности всей этой фантасмагории.
Она несколько минут вглядывалась в статью, и сама не знала, что пытается в ней разглядеть, когда перед глазами все прыгает, и даже тело потряхивает от жуткого ощущения абсолютной реальности случившегося. Вот теперь все точно на своих местах. Собственно, а что она хотела? Думала, он в монахи пострижется? Так с какой бы такой радости? Вот они, его радости, в утренних новостях, приятного шоколадного цвета.
Любуйся, Женька!
Не бывает сказок. Потому что Роман Моджеевский слишком крут, чтобы случиться с ней, Женей Малич, всерьез и надолго. И ведь с самого начала знала, а все же позволила себе забыться, поверить, размечтаться.
А сейчас будто стояла на осколках собственных фантазий и надежд, ничего не слышала и не видела, кроме своего Ромки, который обнимает другую женщину. От этого все сильнее и сильнее клокотало в горле, а она ощущала лишь испуганные удары сердца в грудной клетке.
И так долго не могла
– Он свободный человек. Имеет право.
– Жень! – словно бы сквозь толщу воды позвала ее Шань, но смотреть на нее сил недоставало. – Жень, эй!
До ее плеча дотронулась ладошка напарницы и принялась аккуратно тормошить.
– Тихо, - прошептала наконец Женя и вцепилась в столешницу, пытаясь удержать равновесие. – Я тебе не груша.
– А на вид – такая же неживая! – перепугано заявила Ташка и метнулась к кулеру с водой, чтобы через пару мгновений сунуть Женьке под нос полный стакан. – У меня валерьянка есть, будешь? Да что ж ты бледная такая, а?!
– Голова закружилась, - побормотала Женя, но стакан взяла и сделала пару глотков. – Пройдет сейчас.
– Давление, да? Давай я за Царюком сбегаю, он тебе мернёт! Я быстро!
– Не надо никуда бегать.
Дверь в кабинет распахнулась, и какая-то мелкая рожа сунулась в проем:
– Драсьть! Справку! Можно?
– Неприёмный день! – гаркнула в ответ Таша, схватила с Жениного стола ключ и рванула закрываться, информируя о том напарницу: – Я сейчас, я кабинет запру.... Ты это... ты, может, давай на диван! Жека! Ну уже аж позеленела!
– Прошло уже, говорю, - мотнула головой Женя и усмехнулась. – Зеленый цвет – цвет надежды.
– Да какой еще надежды! Я понимаю, если б надежда – чтоб ему кто морду начистил его красивую!
Женька подперла голову рукой и спросила:
– Ну начистят. Что от этого изменится?
– Ну ты хотя бы будешь отомщена... – Шань вздохнула и обняла подругу, устроив подбородок у нее на плече. – А я тебе говорила, между прочим... Слушалась бы хоть немножко, а! Тетя Таша умные вещи говорит!
– Я путаюсь в твоих умных вещах, тетя Таша. Их слишком много и все разные.
– Дура ты, Женя... влюбленная... хоть бы поревела – может, полегчало бы. Ходишь уже месяц как робот, меня пугаешь. Тут же два варианта всего: либо забыть, либо бороться. А ты посередине будто ждешь и мучаешься. Вот чего ждешь? Что этот гад одумается и сам придет? Так он не придет. Значит, надо было самой как-то... добиваться. А это для гордости плохо. Никого они, Жека, не любят, кроме себя!
– Одуматься можно, если совершаешь необдуманные поступки, - негромко проговорила Женя скорее себе, чем Таше. – А это не случай Романа. Он действует, заранее рассчитывая все риски и возможные отклонения. Чтобы наверняка и без ошибок. Надеяться, что он изменит мнение – бессмысленно, - Женя встрепенулась и посмотрела на коллегу. – Так что ничего я не жду, Ташка. Ну разве что Новый год. Люблю Новый год и оливье.
– А давай на Новый год рванем куда-нибудь в теплые края, - невпопад предложила Шань, чуть слышно всхлипнув.
– С Юрой поезжай. Или с Александром. А к нам Юлька приедет. Мы дома будем.
– Ну их в баню, этих мужиков, - проворчала Таша. – Сначала он весь влюбленный, а потом вот так сидеть... ни с чем, как ты... Нахрен! Я Андрейке сама надбавки посчитаю, ты того... отдыхай пока. У тебя реально вид тот еще. Людей в кабинет запускать нельзя.
Среди звуков набираемого на клавиатуре текста