The Мечты. Весна по соседству
Шрифт:
– Не хочешь Гарика? – посчитала нужным уточнить Антонина Васильевна.
«Не хочет», - удовлетворенно констатировал про себя господин Моджеевский.
– А есть еще варианты? – донесся до него Женин веселый голос. Вот чума. Варианты ей подавай.
– Ну а сосед наш новый! Как на тебя смотрит! Я такой голодный взгляд только у дуры Марты и видела!
Это она про Юрагу, что ли? Так свалить уже должен был, мать его, за буго...
Додумать эту мысль Роман не успел. Далее все происходило слишком быстро, а он только после гриппа! Да и возраст не тот.
Одновременно
Орал, несомненно, мужик. Женщины на крыльце испуганно переглянулись, о чем-то почти по-птичьи заклекотали, Женя вся собралась в напряженный комок, а Антонина Васильевна принялась увещевать, что ничего, мол, страшного.
«Зарублю обоих! Топор где?» - еще более устрашающе понеслось по улице из окна, кажется, точно на первом этаже, аккурат у Жениного подъезда. Моджеевский же тоже подобрался.
– Надо ж сделать что-то! – выкрикнула Женька.
– Да не зарубит он никого! – запричитала Антонина Васильевна. – Это ж Бухан, он и мухи не обидит.
И тут из окна с треском и звоном пополам полетела табуретка, рассыпая вокруг себя стекольные брызги. Женя взвизгнула, а старушка сориентировалась куда быстрее ее и уж точно куда быстрее Моджеевского, отпихнув беременную соседку в самый дальний угол крыльца под козырьком и продолжая что-то кричать, но ее было совсем не слышно из-за визга, доносившегося из нехорошей квартиры.
В следующую долю секунды Ромка отмер.
Цветы в его руках – целая корзинка подснежников – полетели нахрен. Практически в один скачок он оказался возле Жени, отчего она встрепенулась, но не глядя на него продолжала рыться в сумке. Бабка куда-то подевалась. И Ромка, едва сдерживая себя, выдохнул:
– Цела?
– А я так надеялась провести спокойный вечер, - вздохнула Женя и подняла, наконец, голову. Телефон так и не нашелся, но она, кажется, уже и забыла, что именно искала. Моджеевский просто кивнул, понимая, что с трудом сдерживает желание немедленно начать ощупывать ее на предмет возможных травм, и пофигу, что табуретка пролетела мимо. Его взбесила сама ситуация – какого черта возле его Жеки в принципе летает чужая мебель?
«Клара, стоять!» - снова заорал невменяемый голос в окне, а следом завыла баба:
«Помогите!!! Убиваю-ю-ю-ют!»
И Ромка дернулся к подъезду, на ходу выкрикнув:
– Квартира какая?!
– Седьмая… Ты куда? – опомнилась Женька и рванула за ним.
– Туда! – махнул он рукой, и одновременно с этим движением в его голове очень точно сработал практически математический алгоритм, в результате чего он выдал: – Это ж моего Филиппыча Клара?!
Женька булькнула в ответ что-то неразборчивое, но идти за Романом к Бухановым не рискнула – нашла себе место под лестницей. Думать было некогда. Моджеевский, оказавшись перед дверью на секунду застыл – ломать, что ли. Но как ни странно, та поддалась, едва он за ручку взялся. Она часто бывала открыта. То Бухан по пьяни с замком справиться не мог, то сама Клара выскакивала в подъезд подкормить котиков.
В лицо ему ударил запах чего-то ядреного,
Происходило все на кухне. Бухан повалил супругу на пол, что было априори не так просто ввиду ее немалого веса, и теперь колотил кулаками ее лицо, а она пыталась от него закрыться руками. Скверно выходило у обоих. Через мгновение в самую гущу этой кучи-малы влетел Моджеевский, хватая престарелого алкаша за шиворот и оттаскивая от Клары.
– Да твою мать, ты кто такой! – воспротивился Бухан, взмахнув обоими кулаками и пытаясь вырваться. Вполне успешно. В Ромкиных руках осталась одна Бухановская олимпийка. Кларка безрезультатно пыталась подняться, а теперь ее разъяренный муж быком смотрел на Моджеевского, едва ли понимая, кто перед ним.
– Мужик, давай по-хорошему! – применил чудеса дипломатии Роман. – Разве это дело – бабу бить?
– Ты с ней тоже, с сукой, спишь?! – прорычал обманутый Бухан.
– Коленька! Христом прошу, перестань! Я даже не знаю, кто это! – запричитала Клара, из-за слез не видя, кто тут вошел собственной персоной. В ответ в нее полетел стакан, который Бухан швырнул, схватив со стола.
– Молчи, тварь! Убью обоих!
Словом, определенно запахло жареным. И видит бог, Моджеевский этого не хотел. Но уже через минуту они с этим проспиртованным телом покатились по полу, усыпанному осколками, вдохновенно мутузя друг друга кулаками – не на жизнь, а на смерть.
Между тем, прошвырнувшись по квартирам и так никого и не найдя, баба Тоня, шаркая, сбегала вниз по лестнице, пока не оказалась перед Бухановской квартирой, где и заметила Женю.
– Ты чего тут стоишь? – гаркнула она. – Ты полицию вызвала?
– Полиция! – пискнула Женька и снова сунулась в сумку. На этот раз телефон нашелся сразу.
– Э-э! А там кто? – покосилась баба Тоня на распахнутую дверь. Все, что происходило вне ведения Антонины Васильевны, заранее ее не устраивало.
– Там? – Женя снова зависла, но вдруг нервно рявкнула: - Рома там!
И, разблокировав экран, ткнула пальцем в контакты.
– Какая еще Рома? – охнула баба Тоня.
– Моя! Рома…
– Батюшки, святы великомученики! – ошалела главная красноармейка дома на Молодежной, до нынешней поры верная идеям мировой революции, и снова гавкнула Жене: - Тут стой!
После чего прошаркала в квартиру Бухановых и безошибочно определила местом сражения кухню. Клара лежала на полу то ли без чувств, то ли от ужаса. Моджеевский прижал Буханова к стене за грудки и упоённо лупил по морде. Телевизор в комнате вещал прогноз погоды в разных районах страны.
Верно оценив ситуацию, Антонина Васильевна крякнула и побежала обратно к Евгении, решив ее обрадовать:
– Твой доходяга пока держится! Но против Бухана – больно тощий! Пойду гляну, может, Васька дома!