Тибетская медицина
Шрифт:
Насколько неблагоприятны были условия, когда A.A. Бадмаев начинал свою медицинскую деятельность, видно из официальной бумаги, присланной медицинским департаментом военного министерства на имя главного врача 1-го военно-сухопутного госпиталя, куда в I860 году по Высочайшему повелению был прикомандирован A.A. Бадмаев.
«Лама Бадмаев обязан: 1) лечить своими средствами больных, одержимых бугорчатой чахоткой во всех степенях ее развития; 2) опробовать свои средства на больных раком, но то и другое лечение должно быть проводимо им под наблюдением госпитальных врачей; 3) если запас привезенных им средств истощится, то он обязан уведомить об этом заблаговременно, чтобы их можно было получить с экстренной почтой при содействии графа Муравьева-Амурского; 4) если своими опытами
Сколько энергии, уверенности в себе, в своих знаниях и решимости нужно было иметь этому человеку, чтобы при таких условиях и даже угрозах не пасть духом, не отчаяться в успехе. Но он не пал духом, а настолько умело и с любовью взялся за трудное дело лечения чахоточных и больных раком, что уже через год был награжден «не в пример прочим» и назначен практикующим врачом среди бурят.
Доказав на деле свои знания и опыт, A.A. Бадмаев все же не переставал сам учиться и трудиться на пользу общества и горячо хлопотал о переводе на русский язык «Чжуд-ши».
Затем он основал в Петербурге первую тибетскую аптеку, которой широко пользовались не только петербуржцы, но и многие провинциальные жители.
К сожалению, A.A. Бадмаев умер, не дождавшись ни желанного перевода «Чжуд-ши», ни того, чтобы русские врачи серьезно заинтересовались тибетской врачебной наукой. Но все-таки он посеял семя этой науки в России, и, если оно взойдет и даст плоды, то это будет наилучшим памятником этому доброму человеку и труженику науки.
Во всяком случае, деятельность A.A. Бадмаева как практика не осталась без последствий. Нашлись врачи и не врачи, которые стали интересоваться этим делом.
Покойный доктор Лобанов занимался врачебной наукой Тибета, стараясь постигнуть тибетский язык под руководством академика Василия Павловича Васильева. Врач Кирилов ознакомил в Иркутске врачей с этой наукой на заседании Сибирского отдела Русского Географического общества. Помощник присяжного поверенного Птицын издал «Этнографические сведения о тибетской медицине в Забайкалье», написанные им со слов ламы Джедамбаева, при помощи переводчика Ирдыниева.
Личное знакомство с Лобановым, чтение статей Кирилова, помещенных в «Иркутских епархиальных ведомостях», убеждают нас, что лица эти, совсем не ознакомившись с изучаемым предметом, пытались выставить бесполезность тибетской врачебной науки с теоретической и практической точек зрения.
Г. Птицын начинает свою заметку следующими словами: «Если вообще научное изучение простой народной медицины всегда приносило и приносит большую пользу медицине научной, давая в распоряжение этой науки новые и важные средства врачевания, добытые и испытанные вековым опытом простого народа, то тем более, вероятно, принесет большую пользу изучение нашими учеными медиками тибетской медицины, которая занимает среднее место между наукой и народной медициной. В Восточной Сибири, особенно в Забайкалье, тибетские врачи-ламы славятся не только между бурятами, но и между русским населением, успешным лечением катара желудка и особенно удачным залечиванием ран и других наружных повреждений».
Очевидно, желая заинтересовать врачебный мир, г. Птицын старался обратить внимание на тибетскую врачебную науку на основании целебности лекарств, употребляемых ламами, и на их удачное лечение.
Вообще, по одним европейским сведениям, тибетская врачебная наука сравнивается с народной медициной, т. е. со знахарством, по другим – считается наукой эмпирической, а по иным отзывам – занимает среднее место между наукой и народной медициной.
О сообщениях господ Кирилова и Птицына появлялись заметки в «Правительственном вестнике», в «Иркутских епархиальных ведомостях», в «Восточном обозрении», во «Враче» и в других органах печати, но авторы этих заметок относились более или менее скептически и, к сожалению, несерьезно к данному вопросу.
Тибетское
Схема системы врачебной науки Тибета
Врачебная наука Тибета [69] свою стройную, логически последовательную систему изображает схематически в виде девяти деревьев, растущих из трех самостоятельных корней.
69
[69] Доктор Реман, первым из русских врачей обративший внимание на тибетскую медицину, в 1811 году писал, что привезенный им лама Цултим-Цыден обещал ему объяснить тибетские медицинские книги, как только достаточно овладеет русским языком, и перевести их на русский язык. К сожалению, он умер. И Реман пишет: «память этого превосходного и неиспорченного человека я почтил слезами искреннего сожаления».
Из первого корня растут два дерева, имеющие двенадцать ветвей, восемьдесят восемь листьев, два цветка и три плода. Под первым деревом подразумевается здоровый человек, а под вторым – человек, у которого произошло расстройство питания (больной). Из второго корня растут три дерева, имеющие восемь ветвей и тридцать восемь листьев. Первое дерево изображает диагностические приемы осмотра, второе – ощупывание и третье – правильные расспросы. Диагноз здорового организма и организма, у которого произошло расстройство питания (больного), производится при помощи шести чувств: 1) зрения, 2) слуха, 3) обоняния, 4) вкуса, 5) осязания-ощущения и 6) ощущения полной удовлетворенности (физической или умственной), зависящей от индивидуальности и являющейся результатом первых пяти чувств.
Из третьего корня растут четыре дерева, имеющие двадцать семь ветвей и девяносто восемь листьев. Первое дерево изображает пищу и питье, второе – образ жизни, третье – лекарственные вещества и четвертое – наружные способы лечения, к которым относится и хирургия.
Первое дерево – схематическое изображение здорового и больного человека – имеет три ветви, двадцать пять листьев, два цветка и три плода. Первая ветвь – три жизненных процесса, вторая – ткани, третья – выделения. Первая ветвь имеет пятнадцать листьев. Первый лист – восприятие, уподобление, всасывание, усвоение, удаление-очищение-расходование воздуха в эмбриональном периоде, второй лист – тот же процесс в легких, третий – в тканях, частицах и в коже, четвертый – в первых путях пищеварения, пятый – в нижних сферах тела, шестой – жизненный процесс желчи в первых путях пищеварения, седьмой – жизненный процесс желчи, при помощи которого происходит уподобление, восьмой – тот же процесс в кровеносной системе, девятый – в области зрительного аппарата, десятый – жизненный процесс желчи, влияющий на окраску тканей и кожи, одиннадцатый – жизненные процессы слизисто-серозной и млечно-лимфатической системы в грудной области, двенадцатый – тот же процесс в первых путях пищеварения, тринадцатый – в полости рта и на языке, четырнадцатый – в области головного мозга и пятнадцатый – в области суставных поверхностей, влагалищ, полостей и щелей.
Вторая ветвь – ткани – имеет семь листьев: первый лист – хилус, второй – кровяная ткань, третий – мышечная ткань, четвертый – жировая ткань, пятый – костно-хрящевая ткань, шестой – нервная и костномозговая ткань и седьмой – sperma и menstrua.
Третья ветвь – выделения – имеет три листа: первый – урина, второй – экскременты и третий – пот.
Как у здорового, красиво растущего дерева появляются цветы и плоды, так и результатом цветущего состояния организма являются два эмблематических цветка: 1) безболезненная жизнь и 2) продолжительная жизнь. Тремя эмблематическими плодами цветущей жизни считаются: 1) счастливая и разумная жизнь, знание и богатство, 2) слава, 3) такое совершенное состояние после смерти, какого ограниченный ум человеческий и представить не может.