Тибетский лабиринт

Жемер Крыжановский

–  Мария, почему вы так долго не открывали, может, не рады гостям?
– голос, произнесший эту фразу, мог принадлежать только одному человеку - гауптшарфюреру СС Сигриду Унгефуху.

В кабинет генерала обладатель голоса, несмотря на свой мизерный чин, вошел как хозяин, без стука.

–  Бригаденфюрер, вас ждут, собирайтесь, - сказал он вместо приветствия.

–  Неужели я не заслужил хотя бы малую толику почтения, Сигрид, - с укоризной произнес Вилигут и поднялся из кресла.

–  Я - простой солдат, - ухмыльнулся Унгефух, - и не умею притворяться. А почтительность -

это одно из слов, которыми люди обычно прикрывают ложь и притворство. Правда же состоит в том, что ваша песенка спета, бригаденфюрер, вы не более чем ходячий труп.

–  Ошибаешься, дружище, - возразил, выходя из-за ширмы, Герман.

–  Ты же должен быть мертв!
– проблеял Унгефух, выхватывая из ножен именной кинжал.

–  Похоже, у тебя в голове сплошная каша, раз не можешь правильно определить, кто жив, а кто уже умер, - процедил Крыжановский, давя на спусковой крючок.

К счастью, изготовленный Носителями патрон не подвел - прозвучал выстрел и посреди лба Унгефуха открылся третий глаз, эсесовца тут же откинуло назад, и он медленно сполз по стене на пол.

–  Поразительно, ублюдок даже не испугался, - поделился Герман своими наблюдениями с Вилигутом.
– Наверное, чтобы испытывать чувство страха, человеку нужно иметь хоть немного мозгов.

Бригаденфюрер неодобрительно покосился на испачканные обои, но возражать не стал - наверное, принял то, что забрызгало стену, вовсе не за мозги, а за кашу, о которой перед выстрелом упоминал этот русский.

За дверью послышался топот, а затем голосом Евы поинтересовались, все ли в порядке?

«Умница, - подумал Герман, - обозначила себя, а то я сдуру мог и пальнуть - вон, как руки дрожат».

–  Все в порядке!
– крикнул он.
– Можешь заходить.

Не успела Ева войти в кабинет, как следом ворвался Януш Радзивилл - глаза шальные, в руке револьвер с глушителем.

–  Вы не находите, что немного опоздали, князь?
– набросился на него Герман.

–  В машине сидел еще один эсесовец, - потупил взор разведчик.
– Когда прозвучал выстрел, он выскочил и побежал к дому. Тогда, как договаривались, я начал действовать по обстановке, а дальше… Ну, не мог же я оставить труп посреди улицы, а на то, чтобы загрузить его в багажник, ушло время…

–  Я не о том!
– перебил Крыжановский.
– Стук в дверь прозвучал раньше, чем ваш сигнал.

Радзивилл сунул револьвер за пояс и поднял вверх руки.

–  Сдаюсь, виноват, - молвил он с картинным раскаянием.
– На секунду задремал за рулем, открываю глаза, а тут эти… А как вы хотели - поднялся чуть свет, а тут еще погода, посмотрите, какой туман за окном…

–  Да-да, от этого тумана в сон так и клонит, - неожиданно вмешался в беседу старый Вилигут.

Получив поддержку от того, кого еще совсем недавно называл опереточным генералом, Радзивилл немедленно воспрял духом и весело заявил:

–  А вы неплохо стреляете, профессор.

Но Герман его уже не слушал, он лихорадочно соображал. Пропажа подручных Гильшера не может долго оставаться незамеченной, значит, ждать до вечера, как предполагал оговоренный с

Ольгой план, теперь не представлялось возможным. Действовать следует немедленно…

–  Бригаденфюрер, вы ведь неоднократно бывали у Гильшера?
– спросил он вкрадчиво.

–  Бывал, и не раз, - хитро прищурился старик.
– Более того, прекрасно ориентируюсь, как внутри, так и снаружи дома.

Крыжановский и Радзивилл понимающе переглянулись.

–  Герман, нет!
– вскрикнула Ева.
– Ты же сам говорил - нельзя сталкиваться с Зелеными монахами, а они там наверняка кишат как вши.

–  А вот и нет, - хихикнул Вилигут.
– Парочку, правда, я на вилле Фридриха видел, спорить не буду, но остальные совсем в другом месте - в Далеме, на Брудерштрассе.

–  В штаб-квартире Аненербе?
– удивилась Ева.
– Что они там делают?

–  О, Зеленые братья создают большую мандалу, которая необходима для ритуала начала Сантура, - пояснил Вилигут.
– Это их обязательство по нашему старому договору. Мандала очень сложная, забирает все силы и все внимание, они и спят там же. Фридрих тоже большую часть времени торчит на Брудерштрассе, но сейчас он, скорее всего, дома - именно там установлено оборудование для переливания крови. Сами понимаете, дело сугубо конфиденциальное.

Следующий вопрос Герман задавал с изрядной долей опаски. Это был главный вопрос, от ответа старика зависело все!

–  Бригаденфюрер, вы ведь знаете, где Гильшер держит Вселенскую Черепаху?

–  Ну, естественно - знаю!
– приосанившись, старый еретик надменно поджал губы, из чего следовало, что ему прекрасно понятна важность вопроса.
– У себя в сейфе, где же еще? Колесо у Зеленых братьев, а Черепаха у Фридриха. В час Сантура мандала соединит оба предмета, после чего будет разрушена!

Герман повернулся к Еве, собравшись убеждать и уговаривать, но слова застыли на губах - в глазах любимой он прочел понимание. Лишь на миг мелькнуло нечто вроде обреченности, но холодный трезвый ум Белокурой бестии немедленно взял верх над чувственным порывом любящей женщины: ведь это шанс, не использовать который глупо.

Князь Януш иначе реагировал на полученную информацию.

–  Ну что, профессор, рискнем?
– вскричал он азартно.
– Игра без риска не бывает.

–  Игра?!!!
– в один голос вскричали Герман с Евой.

–  Ну, вы прямо как Ольга!
– возмутился Радзивилл.
– Та тоже меня вечно пилит за пристрастие к играм. Что делать, такой я человек - легкомысленный, не спорю, но…

Тираду князя прервал громкий протяжный скрип. Оказалось, это старый Вилигут открыл шкаф, откуда добыл черную эсесовскую форму.

–  Нет-нет, даже и не помышляйте, - остановил его Герман.

–  Как это - не помышляйте?!
– взвизгнул Вилигут.
– Я поеду с вами, вы же никогда не были на вилле Фридриха!

–  Вполне можно начертить план и подробно рассказать, что да как, - парировал Герман, а затем совершенно безжалостно добавил, - откровенно говоря, я вам просто не доверяю, кто знает, что вы можете выкинуть ради своего мифического начинания…