Тициан Табидзе: жизнь и поэзия

Табидзе Тициан Юстинович

В ночи по морю рыщет ураган, Бушует море, стонет и ревет, Наверно, разъярился Посейдон — Сынам Адама бурей он грозит. За валом вал, ревя, о скалы бьет, Не причинив им зла, уходит вспять, И, в небо целясь, грозная гора Стоит неколебимо, как титан. Я знаю, знаю — смерть моя близка, И надо мной ее мерцает тень. Ее ищу я… О, приди, волна! Дай мне сродниться, брошенной, с тобой! Я не скорблю, покинуть я хочу Обманчивый, бесплодный, бренный мир, Ведь жизнь моя была небытием, Теченьем дней, тщетою во плоти. В

пучине моря я найду приют, Лишь от него самозабвенья жду: Ведь если мне несчастье суждено. То для чего судьбой я рождена? Как мир обманчив! Мал он для меня — Моих желаний не сумел вместить; Зову я смерть: «Не опоздай ко мне!» — Нет более желаний у меня… 1910

В ЦИНАНДАЛИ

В небе дивное разнообразье, Облака, как плоты, там и тут, Словно сестры идут Чавчавадзе, Цинандальскую розу несут. Ярче синей лозы средь тумана Цвет высоких вершин Дагестана. 1910-е гг.

ПЕСНЯ МАДОННЫ

Ко мне, Ты жив, доверься звездам этим, К печали здесь живущей не привык, Здесь душу, словно на другой планете, Бессмертья озаряет алый лик. Здесь вольность расправляет крылья… Муку Прочь, скорбь в могилу велено зарыть, С любовью — в небо, к небу, словно к другу, Оно навеет вновь желанье жить. Ночной зефир уснувшие вершины Целует страстно, складки их, морщины. Спит воздух… Звезды, заглянув в глаза, Зовут Тебя, Ты жив, на небеса. Здесь вечность охраняема царицей — Бессмертной красотой, она — во всем. Свободен дух и в небо устремиться Зовет Тебя, охваченный огнем. Январь 1911

ПЕСНЯ ПУТНИКА

Сонет

Сей мир я покинул — обитель страстей, Душа моя ищет покоя, тоскуя, От этой тоски, от печали моей, Укрыть свою душу никак не могу я. И, как саламандра, горю я в огне, Никак не сгорая в пылающем гимне; Я спел свою песнь. Почему же ко мне Конец не приходит? О небо, скажи мне! Никто не развеет изгнанника сны, Напрасно рыданья в пустыне звучали. Спит небо, спит мир, и далеко в печали Любимая спит на крылах тишины.  Как жаль, что слезам ее — капелькам света — Вовек не коснуться могилы поэта… Январь 1911

МОЯ ПЕСНЯ («Душе, в слезах омытой, надоело…»)

Душе, в слезах омытой, надоело Стонать, рыдать, утаивать, не сметь… К земле обетованной мчится смело Душа, круша убийцу славы — смерть. Судьбы врата откройте, отворите — Князь славы завершает свой полет. Заканчивает путь свой победитель, И я обрел спокойствия оплот. Не страшен гул полночного ненастья, Теперь я сам — времен владыка, царь, Теперь я сам — кузнец, властитель счастья, Во тьме исчезла горестная хмарь. Душа устала плакать и томиться, К бессмертию она стремит свой бег, И, в мир иной перелетев, как птица. Расскажет о страданьях человек. Да будет, чтоб врата судьбы открыли, Князь славы прилетит к нам, как орел, Чтоб распростерлись трепетные крылья, И я обитель радости обрел! Февраль 1911

ПЕСНЯ ГРУСТИ («Когда смеркается, и ночи полог черный…»)

Когда

смеркается, и ночи полог черный В потемках грешную ласкает плоть земли, И тихий ветерок, дитя печали горной, Целует шпили скал, что в облака вошли, Когда со дна, из тьмы небесного колодца, Заслоны туч пройдя, струится свет луны, Мелодия небес волшебная прорвется — И все заплачет вдруг под лиру Сатаны. Тогда приходит вдруг печаль из дальней дали, И песни горести душе моей близки, И к сердцу звуки льнут, те, что во мне рыдали От одиночества, от скорби, от тоски. Люблю я эту песнь, ее печальный лад — Могильный зов тоски звучней других стократ; Но чей, узнать бы мне, чей голос рвется в воздух? Любимой? Друга ли? Звезда ль поет о звездах?.. Февраль 1911

СЕРЕНАДА («Май светлый и горячий наступил…»)

Май светлый и горячий наступил. О, буйство пробуждающихся сил! Звезда души моей, пойдем со мной! Встает заря. Ликует мир земной… Луч солнца я использую как нить, Чтоб вышить им на небе письмена: — Хочу любить! Хочу ее любить! Страданий чашу осушив до дна, Хочу любить! Хочу ее любить! Душа моя — проснувшаяся птица, Готовая в простор бескрайний взмыть И к вечности вселенной приобщиться! Бледнеет ночи мгла. Смерть умерла! Душа поет, свое бессмертье чуя. Ликует все кругом. Мой друг, пойдем! Прижмись ко мне! Тебя любить хочу я… Март 1911

ВОСХВАЛЕНИЕ («Я миновал рубеж. Ушел от гор печали…»)

1

Я миновал рубеж. Ушел от гор печали, На крыльях времени вознесся я, поэт… Порывы творчества меня к высотам мчали, И в душу скорбную вошел веселья свет. Я солнца верный сын, и век мой с солнцем прожит, Ему — мой гимн, и с ним судьба моя слита; Душа бессмертна, да! И умереть не может, Пока душе моей подвластна красота. Огонь поет, поет! Напев его — со мной: — Будь Демоном, поэт! Поэт, будь Сатаной!

2

Обвал того, что ввысь воздвиглось, — неминуем, Ведь разрушенья ход неумолим, жесток; Печаль лобзает гроб прощальным поцелуем, И страшен бездны глас, что подведет итог. Прочь от меня, тоска, тут места нет рыданью! Пускай уйдет во мрак печаль, как черный сон: Поэт не знает слез, он весь со светлой далью, К себе зовет лучи, и сам, как солнце, он. Огонь поет, поет! Напев его — со мной: — Будь Демоном, поэт! Поэт, будь Сатаной!

3

Не пощадил меня, сжигая, яркий пламень — Я зря молил унять любви палящий зной, И на былых страстях лежит могильный камень, И в сердце мне теперь вошел огонь иной. Преграды сметены, пути открыты миру, Я для иной страды готовлю песнь мою, И, на весенний лад свою настроив лиру, Гимн разрушенья я вселенной пропою! Огонь поет, поет! Напев его — со мной: — Будь Демоном, поэт! Поэт, будь Сатаной! Апрель 1911

АНГЕЛ ТИШИНЫ

Над спящим зефиром — пыльца, словно дым… Пан дремлет в дубраве без сил… От ангелов веет жильем неземным И хладным уютом могил. И руки твои — крылья легкого сна. Я здесь. И какие б дожди Душа ни извергла, оставшись одна, Взлетай, не спускайся, лети! Влюбленный в молчанье твое, не дыша, Печально сижу у колен. И, тайно пылая, уходит душа И сон оставляет взамен. Май 1911