Тициан Табидзе: жизнь и поэзия

Табидзе Тициан Юстинович

Погружение в область захватывающих идей, незнакомых чувств, в глубину беспримерной самобытной жизни Ухтомского стало для Галины Михайловны подлинно духовным событием. На фоне нарастающей социальной депрессии жизнь ее наполнилась ценным содержанием и высоким смыслом.

В последние годы Галина Михайловна спокойно говорила о мировом апокалипсисе, о конце геологического периода, выстраивала в один ряд природные катаклизмы, взрывы агрессии в разных точках планеты, все более частые случаи человеческой жестокости и безумия. В мелькании разрозненных фактов она видела признаки глобальных процессов, не признавая конспирологию, не веря в заговоры; причины событий связывала с человеческой судьбой.

У Галины Михайловны было крепкое от природы здоровье, ничем серьезным она никогда не болела, почти не обращалась к врачам. И, хотя силы ее постепенно таяли, она до конца сохраняла ясную голову, свой замечательный ум и неравнодушное отношение

ко всему происходящему в мире.

Ирина Рожанковская

Тициан Табидзе

АВТОПОРТРЕТ

Избранное

Стихи Тициана Табидзе последний раз выходили на русском языке двадцать лет назад в книге, которую мы полностью воспроизводим в настоящем издании. Она была уникальна благодаря не только вошедшим в нее стихам Тициана, никогда ранее не переводившимся на русский язык, но и новым переводам уже известных стихотворений.

Удивительны и сами обстоятельства ее появления на свет.

Книга была подготовлена к печати Главной редакционной коллегией по переводу и литературным взаимосвязям при Союзе писателей Грузии в конце 1980-х годов (предыдущая книга стихов Тициана Табидзе в русских переводах выходила в 1967 году). Но случился апрель 1989 года, потом война 1991–1992 годов. Здание Коллегии находилось почти в центре боевых действий. Однако машинопись, которая так и осталась лежать на редакторском столе, — уцелела. В начале 1990-х годов ее привез в Петербург составитель книги, поэт Илья Дадашидзе. Книга вышла в 1995 году в издательстве «Всемирное слово» при поддержке президента грузинской диаспоры Бадри Какабадзе.

С тех пор многое переменилось и в мире, и в политических отношениях между двумя странами, Россией и Грузией. Однако грузинская поэзия не перестала быть для нас тем, чем была последние два века: частью русской литературы и русской культуры, чему свидетельством является и эта книга.

Печатается по: Табидзе Тициан. Автопортрет: Избранные стихотворения и поэмы. СПб.: Книгоиздательство «Всемирное слово», 1995.

«А ОН КОВАРНО УЛЫБАЛСЯ»

Я был один, и жаловался я На жизнь свою, духовное сиротство, И проклинал я бренность бытия И всю его жестокость и уродство. И небосвод, в союз вступив со мной, И слезы лил, и в плаче содрогался, Мы были скорбью связаны одной, А он… «А он коварно улыбался». На черном ложе, смерть свою вдали Завидев, я томился и метался, И слезы из очей моих текли, А он… «А он коварно улыбался». Ноябрь 1909

ЦВЕТОК

В засохшем поле, на пороге дней Осенних, цвел неведомый цветок. И не росой, а инеем, скорей, Он был покрыт, и плакал, одинок. Его собратья, видел он, увы, Впадали в сон, сдавались холодам, Безмолвно увядание листвы Он наблюдал, печалясь, здесь и там. «Не пощажу, пощады не проси, Дни сочтены твои», — свистел ему Злой ветер, прах удушливый вблизи Его вздымая, торопясь во тьму. Декабрь 1909

ПАМЯТИ МЕЛИТОНА ЧОГОВАДЗЕ

Ночь темна. Облака надо мной Бродят вяло, как мрачная дума. Я рыдаю, утратив покой, Я молчу, озираясь угрюмо. Тонет в плотном тумане гряда, И ручей громыхает камнями: — Он из мира ушел навсегда! — Злобный демон смеется над нами. Ты нас предал суровой судьбе, Избежать ты не вправе укора: Для того ль доверяли тебе, Чтобы

нас ты покинул так скоро? Но под гнетом судьбы не пригнем Головы, не забудемся в плаче, Твое дело продолжить рискнем, Даже если не будет удачи… Прочь унынье! Такой человек Не подвластен и смерти всевластной, Не сотрется, впечатан навек, В сердце лик его, образ прекрасный. Февраль 1910

«Тихая ночь, немота во вселенной…»

Тихая ночь, немота во вселенной. Еле видна в поднебесье луна, Звезды ее окружают, как войско, Скорбная, путь продолжает она. Ангелов стая летит в поднебесье, Звуки их арф отзываются здесь, Славу Творцу они в небо возносят, Это их пенье — бессмертия весть. Длите же пение — не выпускайте Арфу Давида из трепетных рук. Кто воскресит мое сердце? Один лишь Вашего пенья ласкающий звук. О, если б я, горемычный, сегодня Мог бы примкнуть к вашей рати святой И отрешиться от грешного мира, В край сновидений уйти за мечтой! Тщетно… Впустую бушуют желанья, Тщетно мечта устремляется вдаль, Скорбь воцарилась у сердца в глубинах, Душу мне снова тревожит печаль. Февраль 1910

«Ветром вечерним, еле слышимым…»

Ветром вечерним, еле слышимым, Нежным зефиром травы трогая, Прямо на луг, росою вышитый, Сумрак спускается за дорогою. В небе луна плывет слепящая, С воинством звезд во тьме аукаясь. Это сияние землю спящую, Как колыбельная песня, баюкает. В небе окутанные туманами И налитые небесной силою, Горы сомкнулись надежной охраною, Оберегая землю милую. Радостью жизни преисполнено, Спит в ликованье мироздание. Только поэт, словно стон в безмолвии, Так одинок в своем вечном страдании. Февраль 1910

ЭЛЕГИЯ («Темная ночь. Ни луны, ни звезды…»)

Темная ночь. Ни луны, ни звезды На небе черном глаза не найдут. Призраки выступят из темноты, Сумрачно, сыро, и дождь тут как тут. Спит, заблудившись в ущелье, ручей, Словно в туманный попал лабиринт. В роще безмолвно скорбит соловей, Плачет, не слыша его, гиацинт. Поверху легкий скользит ветерок, Ропщет во мраке Риони, шумит… Словно печаль одолела поток Или былого мучительный вид. Царствует в небе глухая тоска, Черные тучи лениво бредут; В трауре, вот она, рядом, близка Горная цепь, и гранит ее крут. Край разоренный темнеет родной Горьким укором для жарких сердец… Будет ли стольким слезам, Боже мой, Скорбному плачу положен конец? Март 1910