Тигр скал
Шрифт:
Увы, к моему горю и несчастью, эта встреча с Мишей оказалась последней. Я так и не сумел отдать ему долг, проводить его в следующую экспедицию: следующей не было.
Проводы были иные — проводы в вечность.
«25 июня. 1969 г. Италия.
Аэропорт Фьюмичино.
Лайнер мягко опустился на посадочную полосу.
Нас тепло встречают представители Советского посольства, везут в Рим,— записывает в своем итальянском дневнике Михаил Хергиани.— Мы немного усталые от перелета. Мечтаем об отдыхе, о послеобеденном сне, но является представитель общества «Италия —
Осмотрели лишь небольшую часть города».
На следующий день с самого утра Михаил продолжает знакомство с Римом. Его восхищают старинные палаццо, храмы, площади и улицы Вечного города.
Лазурное небо Италии, ограненное далекими снежными горами, которые, подобно радуге, замыкали простор, напоминало Михаилу родную Грузию, вершины Сванэти. Как у каждого истинного грузина, образы родины неотступно стояли у него перед глазами, и всякий раз, едва удалившись от нее, он ощущал в сердце лёгкую печаль по родным краям. «Интересно, что делает сейчас отец?..»
26 июня.
«С утра осматривали Рим. Посетили замечательные монастыри. Море впечатлений... Вечером, в 11 часов, простились с Римом и поездом отправились в Милан...»
В Милане альпинисты пробыли два дня. 28 июня из Милана они направляются к хижине Ваццолер. Уже совсем близко виднеются Доломиты Альп. Там, на этих вершинах, Михаил и его друзья должны продемонстрировать высокий класс советского альпинизма. Сюда съедутся сильнейшие альпинисты мира. Кто окажется победителем?..
28 июня.
«Пришли в хижину Ваццолер. По дороге встречались деревни. Мне очень нравится здесь. Будто я дома: горы и холмы, камни, ручьи, трава,— все живо напоминает мне родину. Мы не встречались с местными жителями, но мне думается, что и они напомнят моих соотечественников. Вечером мы на месте. Нас встречают очень приветливо, гостеприимно».
29 июня.
«После завтрака выходим осматривать вершины. Они невысоки, но отличаются массивностью стен. Высота некоторых достигает 1100 метров.
Вечером проводим собрание. Начальником спортивной части выбрали меня. Установили завтрашние маршруты. Я и Слава Онищенко идем на башню Торре-Венеция по маршруту Тисси пятой-шестой категории трудности. Космачев, Кавуненко и Романов идут на Торре-Венеция — четвертой категории, по маршруту Кастильоне».
30 июня.
«Восхитительное утро рассвело сегодня в Доломитах. Темно-синее небо бросает на горы фиалковый плащ. Солнце восходит, и вот уже золотом залиты склоны, леса, поля. Вершины, кажется, насторожились в ожидании состязания, участники которого уже приближаются к ним.
Мы со Славой в семь утра выходим из хижины. В восемь мы уже на трассе. А через три часа — на вершине! Я вел связку. Мы шли очень быстро. За такое короткое время никто еще не проходил этот маршрут — маршрут Тисси. Это первое восхождение советских альпинистов в Доломитах Альп, и оно прошло блестяще! Посмотрим, как пойдет дело дальше...»
Между строк этой скупой дневниковой записи можно прочесть следующее: сложнейшую
На следующий день они отдыхают. Хозяин хижины, Армандо да Ройта, который за это короткое время очень подружился с Михаилом, советует подняться на Банконг.
— Это одна из сложнейших вершин, шестой категории трудности. Ее проходят обычно за восемь — десять часов,— говорит он Михаилу.
— Пускай будет Банконг — в вашу честь,— дружески улыбаясь, соглашается Михаил.
ТРИ ГАБРИЭЛА
2 июля.
«Утром в семь часов двадцать минут мы уже в пути. Вертикаль стены Банконга — шестьсот метров. Она очень сложная, труднопроходима. Мы внимательно осмотрели стену, составили предполагаемый маршрут и приступили к штурму. Темп взяли довольно быстрый и не хотим его терять. Стена и вправду оказалась интересной, наверное, потому мы не чувствуем усталости. Спустя пять с половиной часов мы на вершине Банконга. Оттуда открывается великолепная панорама, которой мы полюбовались. Наше время отличное.
Снизу за нами наблюдали Ануфриков и Армандо... В тот вечер Армандо заявил, что мы замечательные горовосходители.
Космачев и Романов в тот же день с блеском покорили Торре-Венецию. Вечером Армандо и его дочери повезли нас в деревню Агордо. Там мы показали собравшимся фильм о восхождении 1962 года на пик Сталина (в этом восхождении участвовал и я).
Агордо мне очень понравилась. И опять мне казалось, что я в Сванэти. В разгаре был сенокос. Сено стожат, и женщины, одетые пестро, волокут стожки домой. Все как у нас. И здесь сено хранят в верхнем этаже дома, а скотину держат внизу. Как и у нас, сено носят с крутых, труднодоступных для непривычного человека мест. Носят его на спине. И грабли у местных крестьян такие же, как наши «лушдики». За границей я бывал не раз, и во многих странах, но такого чувства родственности, какое владело мною здесь, не испытывал нигде.
Я немного поработал с крестьянами на косьбе. Как они были удивлены, что я умею хорошо косить». В тот вечер они долго беседовали — Армандо и Миша. Хозяин между прочим заметил:
— Вот вершина Су-Альто и вправду великолепна. На Су-Альто поднялась двойка французских альпинистов Ливанос — Габриэль. После них никто не смог ее покорить.
У Миши посветлело лицо, и он сказал:
— У меня был дядя, бесстрашный горовосходитель, альпинист Габриэл Хергиани. Я поднимусь на Су-Альто, и пускай отныне, говоря о Су-Альто, вспоминают двух Габриэлов — французского Габриэла и Габриэла Хергиани из Грузии!
Четвертого июля ранним утром Михаил Хергиани и Вячеслав Онищенко вышли на Су-Альто.
Внизу, у подступов, собралось множество народа. Восходители были уже на такой высоте, откуда болельщики казались не больше горошины. Не слышно было им и жужжания кинокамеры, которая запечатлевала на пленке каждое их движение.
Связку вел Михаил. Он шел быстро, вольно, легко. Движения его, как всегда, были уверенны, точны, поразительно пластичны и цепки. Поистине тигриными прыжками перепрыгивал он через трещины, с уступа на уступ. Вячеслав отлично обеспечивал тыл. Он почти полностью перешел на страховку.