Тигр! Тигр! (Tiger! Tiger! / The Stars My Destination)
Шрифт:
– Капитан Йовил, - ядовито вставил Престейн, - я не могу одобрить ваши выражения.
– Нам отчаянно нужен ПирЕ, - продолжал Йанг-Йовил.
– Мы исследуем эти двадцать фунтов, научимся его синтезировать, применять в военных действиях… пока нас не опередили ВС. Но Престейн отказывается помогать. Почему? Потому что находится в оппозиции к правящей партии. Он не хочет никаких побед для либералов. Ради своей политики он предпочел бы наше поражение, потому что богачи типа Престейна никогда не проигрывают. Придите в себя, Шеффилд. Вас нанял предатель. Подумайте, что вы
В этот момент раздался стук, и в Звездный зал вошел Саул Дагенхем. Было время, когда Дагенхем, чародей от науки, сверкал среди физиков первой величины колоссальной памятью, изумительной интуицией и мозгом изощренней вычислительной машины шестого поколения. Но произошла катастрофа, ядерный взрыв. Он не убил его, но сделал радиоактивным, «горячим», если можно так сказать, ходячей чумой.
Правительство Внутренних Планет ежегодно выплачивало ему 25 тысяч кредиток для обеспечения защитных мер. Дагенхем не мог общаться с человеком более пяти минут, не мог занимать никакое помещение, включая собственное, более тридцати минут в сутки. Изолированный от жизни и любви, он бросил свои исследования и создал колосс «Курьер Инк».
Когда бледный труп со свинцовой кожей появился в Звездном Зале, Йанг-Йовил понял неминуемость поражения. Он не мог соперничать одновременно с тремя соперниками. Он встал.
– Переговоры закончены. Я беру ордер на Фойла.
– Капитан Йовил уходит, - обратился Престейн к офицеру джант-стражи, приведшему Дагенхема.
– Проводите его через лабиринт.
Йанг-Йовил поклонился, а когда офицер двинулся вперед, посмотрел прямо на Престейна, иронично улыбнулся и исчез со слабым хлопком.
– Престейн!
– воскликнул Банни.
– Он джантировал! Координаты этой комнаты не тайна для него! Он…
– Очевидно, - ледяным тоном отрезал Престейн.
– Офицер, сообщите начальнику стражи. Звездный Зал немедленно перевести в другое место. Теперь, мистер Дагенхем…
– Подождите, - сказал Дагенхем.
– Надо заняться ордером, И без извинения или объяснения, он исчез. Престейн поднял бровь.
– Еще один, - пробормотал он.
– Но у этого, по крайней мере, хватило такта хранить свою пирортацию до конца.
Вновь показался Дагенхем.
– Не имеет смысла тратить время на лабиринт, - успокоил он присутствующих.
– Я принял меры. Йовила задержат - два часа гарантировано, три часа вероятно, четыре возможно.
– Как?
– поразился Банни. Дагенхем холодно улыбнулся.
– Мне пора.
– Что с Фойлом?
– спросил Престейн.
– Пока ничего.
– На лице Дагенхема снова появилась страшная улыбка.
– Он действительно уникален. Я перепробовал все обычные методы и наркотики… Ничего. Снаружи - всего лишь заурядный космонавт… если не татуировка… но внутри… из стали. Что-то завладело всеми его помыслами, всем существом и не отпускает.
– Что же?
– спросил Шеффилд.
– Надеюсь узнать.
– Как?
– Не спрашивайте, станете соучастниками. Корабль наготове?
Престейн кивнул.
– Ждите. Фойл долго не выдержит.
– Где вы его держите? Дагенхем покачал головой.
– Это
Дагенхем джантировал по курсу Цинциннати-Нью-Орлеан-Монтеррей-Мехико и появился в психиатрическом крыле гигантского госпиталя Объединенных Земных Университетов. Крыло - едва ли подходящее название для целого города в маленькой стране госпиталя. Дагенхем появился на сорок третьем этаже терапевтического отделения, где в изолированном баке плавал без сознания Гулливер Фойл. Рядом стоял солидный бородатый мужчина в халате.
– Привет, Фриц.
– Привет, Саул.
– Хороша картинка - главврач обхаживает для меня пациента.
– Мы у тебя в долгу, Саул.
– Хватит об этом, Фриц. Я не облучу тебе госпиталь?
– Здесь свинцовые стены.
– Готов к работе?
– Хотел бы я знать, за чем ты охотишься.
– За информацией.
– И собираешься для этого превратить терапевтическое отделение в камеру инквизиции? Почему бы не использовать наркотики?
– Все испробовано. Бесполезно. Он не обычный человек.
– Это запрещено, ты же знаешь.
– Передумал? За четверть миллиона я могу продублировать твое оборудование.
– Нет, Саул. Мы всегда будем у тебя в долгу.
– Тогда начнем с Театра Кошмаров.
Театр Кошмаров появился на свет в результате ранних попыток лечения шизофрении методом шока с целью заставить больного вернуться к реальности, превратив его воображаемый мир в пытку. Связанные с ним эмоциональные перегрузки пациента были очень жестокими.
Проекторы очистили от пыли и подготовили к работе. Фойла достали из бака, сделали ему стимулирующий укол и оставили на полу. Бак удалили. Выключили свет.
Каждый ребенок на свете считает, будто его воображаемый мир уникален. Психиатрам же известно: радости и ужасы личных фантазий - общее наследство всего человечества. Терапевтическое отделение Объединенного Госпиталя записало эмоции на тысячи километров пленки и создало всеобъемлющий сплав ужаса в Театре Кошмаров.
Фойл очнулся в холодном поту, так и не поняв, что он вышел из небытия. Его сжимали в клещах, кидали в пропасть, жарили на костре. С него содрали кожу и кислотой выжигали внутренности. Он закричал, побежал, но вязкое болото обхватило его ноги. Какофонию скрежета, визга, стонов, угроз, терзавшую его слух, перекрывал настойчивый голос.
– Где Номад, где Номад, где Номад, где Номад?
– Ворга, - хрипел Фойл.
– Ворга. Его защищало собственное сумасшествие, и это придавало ему дополнительные силы.
– Где Номад? Где ты оставил Номад? Что случилось с Номадом? Где Номад?
– Ворга - не сдавался Фойл.
– Ворга. Ворга. Ворга. В контрольном помещении Дагенхем выругался. Главврач, управляющий проекторами, взглянул на часы.
– Минута сорок пять, Саул. Ему, пожалуй, больше не выдержать.
– Его надо расколоть. Выжимай все до конца! Фойла хоронили заживо, медленно, неумолимо, безжалостно. Его засасывала глубина. Вонючая слизь обволакивала со всех сторон, отрезая от света и воздуха. Он мучительно долго задыхался, а вдали гремел голос: