Тигр в моей голове 2
Шрифт:
Тем более, что несколько глуповатая, если не сказать недалекая Лаура его совсем не привлекала даже для разового траха. А вот ее сестра Беатриче — это был действительно лакомый кусочек. Отличница, с прекрасным чувством юмора и совершенным телом — сразу его заинтересовала. Этот интерес подогревался еще и тем, что сама Беатриче была не просто равнодушна к нему, но даже испытывала в его отношении явную неприязнь. А вот это было просто возмутительно. И он решил проучить гордячку.
Что бы сделал простой плебей или сын какого-нибудь мафиози? Похитил бы девку, развлекся с ней по полной, а потом то, что от нее осталось, утопил бы ее в море —
Марк, после долгих бесед с дедом, который во внуке души не чаял, знал о том, как такие вещи делаются на самом деле. Убить наглую девку, это дело секунды. Но и ее мучения тоже быстро закончатся. А вот провернуть все так, чтобы и девку наказать, и оставить ее мучиться с этим всю жизнь, и при этом остаться безнаказанным — вот истинное искусство! Чтобы дрянь всю жизнь помнила, что значит отказать нобилю.
Глава 10. Итальянская история Беатриче. Продолжение
Сказано — сделано! И Марк Тускулани стал готовить свой план. Он собрал информацию о родителях Беатриче. К его удивлению и досаде, оказалось, что этот русский варвар — за долгие годы жизни в Италии — успел обзавестись и обрасти многими полезными связями не только среди разбогатевшего итальянского быдла, но и среди уважаемых аристократов и даже нобилей. На недоуменный вопрос внука, как такое непотребство возможно, его дед с горечью ответил, что те деньги, которые этот иностранец вкладывает в поддержание этих связей, заставляет молчать фамильную гордость многих, очень многих потомков древнейших родов.
Дед не стал рассказывать любимому внуку, что его собственные предки, в Средневековье, были такими же бандитами, ворами и грабителями. Которые совершали набеги на соседей для получения добычи. А что творилось в римской курии в те времена, получило в истории название порнократия. Достаточно сказать, что в Риме — в определенные годы — количество проституток достигало от десяти до двадцати тысяч!
Да и во времена Античного Рима основу богатства римских сенаторов составляла военная добыча от грабежа соседей Римской республики, а потом и Римской Империи. А когда римская экспансия остановилась, приток награбленных богатств и рабов прекратился, вот тут паразитической Римской Империи и наступил конец. А добило государство — христианство. Когда знать Рима, вместо того, чтобы снискать славу на поле боя и военной службе, предпочла мечу и доспехам, крест и сутану. И погрязла в роскоши и разврате. Римлянки отказывались рожать детей, ибо потомство портит фигуру и не мешает наслаждаться жизнью. Из здания сенатской курии христиане вынесли статую Ники-Победы. Но распятый Бог не спас Рим от гибели.
Дошло до того, что когда в четыреста десятом году нашей эры, Рим пал перед варварами вест-готами Алариха, первым вопросом беглецов из Вечного города, которые приплыли спасаясь в Карфаген, был не как собрать военные силы, чтобы прогнать врагов, а что дают сегодня вечером в театре!
Но его мальчику пока не было необходимости об этом знать. А вот проучить выскочку из далекой северной страны очень уж хотелось. Дед был далек от того, чтобы потакать похотливым желаниям своего внука. Одной девкой больше, одной меньше. Нет. У него была иная цель. Гораздо более практичная, чем романтические юношеские страдания его внука.
Отец Беатриче перешел дорогу бизнес-интересам семьи Тускулани. Он сумел перекупить земли
В результате, цена на эту землю упала в пять раз. Ниже ее минимальной рыночной стоимости. И когда дед Марка уже потирал руки в предвкушении неслыханного барыша, вдруг, как черт из табакерки, появляется отец Беатриче, и предлагает разоренным владельцам реальную цену, и мгновенно становится новым хозяином. Более того, словно в насмешку над неудачливыми нобилями, он переписал эту землю на свою сестру и ее дочку.
В результате, земли уплыли в чужие рука, а благородство русского, который не воспользовался бедственным положением древнего обедневшего семейства, а протянул им руку помощи, снискало к этому варвару расположение многих знатных семейств. А у Тускулани остались только расходы и бесполезные хлопоты. Дед Марка был абсолютно уверен, что дело вовсе не в альтруизме отца Беатриче, а всего лишь в его желании укрепиться и укорениться в высших сферах Италии.
Хотя он вспомнил и то, что когда войска Суворова входили в Рим, итальянские матери подносили к нему своих детей, прося полководца их благословить. На вопрос, почему они просят его благословения, те ответили, что русские войска, в отличии от французских и австрийских, не грабили местное население и не бесчинствовали.
Дед усмехнулся. Эти варвары думали, что этим можно покорить людей. Наивные глупцы! Люди не помнят и не ценят добро. А вот сапог в зубы и плеть на спине, они очень хорошо запоминают. И уважают тех, кто их угнетал. Вот такой абсурд.
Среди римской знати поползли ядовитые слухи, что Тускулани уже не те влиятельные особы, наводящие страх и вершащие судьбы. Раньше, только одни слухи о том, что в сделке заинтересованы сами Тускулани, отпугивало всех возможных конкурентов. А тут — неизвестно кто — перебил им весь гешефт. И еще выставил их перед всеми в качестве жадных и корыстных людей. Авторитет семейства тогда не упал, но качнулся. Допустить его обрушение, было немыслимым ударом.
Единственным способом спасти положение, было публичное наказание выскочек. Это даже не обсуждалось. И тогда возник главный вопрос — как это сделать? Причём сделать так, чтобы все поняли, что значит переходить дорогу Тускулани.
Банальное убийство русского и его семьи, было самым легким вариантом. Нанять отмороженных наркоманов или тупых мафиози не составляло никакого труд. Но это было не очень хорошим решением проблемы. Нет, не потому, что деду было их жаль. Такого понятия, как жалость и милосердие, не существовало в мироустройстве и мировоззрении нобилей. Оно у них исчезло в многовековой ожесточенной звериной борьбе за место под итальянским солнцем. Как связать убийство и семью Тускулани. Вот в чем вопрос!
Кому надо, тот и так все поймёт, но такие — чисто мелкомафиозные грубые методы — вредят репутации семейства не меньше, чем сорванная сделка. Они всем покажут, что творческая мощь семьи иссякла, и осталась только грубая тупая и примитивная сила. Они опустятся с вершин зловещего беспощадного интеллектуального превосходства, которое возвышало их род над всеми остальными и заставляло всех трепетать от почти мистического страха перед ними, вниз. Туда, где копошатся: простые плебеи, разорившиеся аристократы, дворяне и бандиты.