Тигр. История мести и спасения
Шрифт:
Шестого декабря, в субботу, Юрий Труш опросил лесорубов в лагере Жоркина. Первым из них был Виктор Исаев, водитель бульдозера, — добродушный обаятельный человек под сорок, на котором жизнь, казалось, не оставила жесткого отпечатка. В то время как большинство его друзей и соседей имели шрамы и казались куда старше своих лет, Исаев выглядел таким подтянутым и аккуратным, словно только что вышел из спа-салона. У него были светящиеся глаза, пухлые губы и румяные щеки, пышущие здоровьем. В чем был его секрет, не знал даже он сам, потому что во всем остальном он ничем не отличался от своих коллег: обычный лесозаготовщик на временной подработке в Бикинской долине, которому больше просто некуда идти.
В среду, 3 декабря, когда Марков появился на лесозаготовке, Исаев находился в столовой. Солнце уже несколько часов
В тот вечер Жоркина не было на лесозаготовке, но остальным (Исаеву, Лузгану, Сакирко и еще двум лесорубам) Марков сказал, что ищет своих собак и не может задерживаться. У него было не меньше трех охотничьих псов, но в тот раз он пришел только с одним — лохматой черной дворнягой Джеком. В тот момент Белка и Стрелка бегали где-то сами по себе. Выяснилось, что Дункай тоже их не видел. В обычной жизни на собак обращают мало внимания — чьи они, сколько их, это мало кого волнует. Но в среде охотников значение собаки трудно переоценить. Собака — и помощник, и коллега, и друг, и защитник. Никто не умет так хранить секреты, как собака. Ночью она согреет своим теплом, а утром ее неистребимый оптимизм заставит подняться с постели. Однако если рядом окажется тигр, собака может стать причиной гибели.
Сакирко, Лузган и Исаев давали показания по отдельности, но все они отметили, что Марков беспокоился о своих собаках. Он наотрез отказался от горячего ужина, который как раз подавали на стол, и отклонил предложение остаться на ночь, хотя на улице стоял страшный мороз. Каждый вспомнил, что Марков был на взводе и куда-то спешил — сам не свой, но только Сакирко сказал, что Марков в числе прочего упомянул и тигра, обронив на ходу: «Лучше мне поскорее вернуться домой, а не то он загрызет собак». Евгения очень удивили эти слова. В конце концов, в Панчелазе многим доводилось видеть тигра, а если кто и потеряет пару-тройку собак за несколько лет, что в том особенного?
Между прочим, в тот же день, когда к ним заходил Марков, Сакирко с Исаевым сами видели свежие следы тигрицы с детенышем примерно в полутора километрах от лагеря. Все работники лесозаготовки знали про эту тигрицу, поскольку она часто появлялась в окрестностях, раз в неделю или две обходя свои владения, как это делает большинство тигров. В принципе налицо были все условия для успешной браконьерской охоты: возможность, мотив, минимальный риск быть пойманными и практически идеальный способ вывезти тушу из леса, спрятав ее на лесовозе среди бревен. И все же лесозаготовщики не стали ее убивать. Не столько потому, что были законопослушны, — скорее, они побаивались тигрицы. Как и большинство обитателей Бикинской долины, они жили по принципу: «Если я ее не трону, и она не тронет меня». В районе Панчелазы взаимоотношения между человеком и тигром были настолько уравновешенны, что шанс подвергнуться нападению тигра или, паче чаяния, послужить ему обедом был смехотворен — примерно как вероятность, что в тебя угодит метеорит. Возможно, аналогия с автомобилями будет нагляднее: мы все знаем, что они опасны и несут смерть, однако большинство людей примирились с этим риском и ежедневно сосуществуют с автомобилями в ладу и согласии.
В какой-то момент, предположительно в воскресенье 7 декабря, Сашу Лазуренко послали в низовья Амбы — взять показания у старого нанайца Ивана Дункая. Дункай считался важным свидетелем, который мог знать многое, поскольку Марков ему доверял. Трушу неизвестно, что случилось, но что-то пошло не так: теперь кажется, что эта встреча так и не состоялась. Сложением Лазуренко напоминает Труша — высокий, подтянутый, крепкий. Круглое лицо с аккуратно подстриженными усами, голубые глаза, тяжело нависшие
Однако воспоминания Ивана Дункая о его последней встрече с Марковым сохранились для истории. «Он пришел ко мне [3 декабря], — рассказывал Дункай режиссеру Саше Сноу, — когда уже темнело. Сказал, что поблизости бродит тигр. Я спросил: где? Марков сказал, что животное прячется. Ты когда ко мне придешь, спрашивает. Пойдем сейчас, поохотимся вместе. Я ему говорю: какая охота на ночь глядя? Садись вот лучше, поедим, я суп сварил. Но он настаивал, твердил, что ему нужно идти во что бы то ни стало. Я спросил, придет ли он назавтра, но он ответил, что у него много дел».
Дункай предложил ему остаться на ночь, но Марков отказался. Несмотря на то что уже начало смеркаться, он отправился в сторону лагеря Жоркина. Очевидно, Марков ничего не говорил о том, что ищет собак. Наоборот, Дункаю показалось, что собаки искали Маркова: «Забавно, что вскоре после его ухода, — вспоминал Дункай, — пришел его пес. Это было странно, потому что собака всегда старается держаться рядом с хозяином, особенно охотничья собака».
Марков не держал своих собак на цепи — отчасти из-за риска возможного нападения тигра. Поэтому у него просто не было причин расставаться с ними, если, конечно, не случилось чего-то из ряда вон выходящего. А если вспомнить о том, что настоящие охотничьи собаки хорошо знают свою территорию и безоговорочно преданы хозяину, становится понятно, насколько маловероятно, чтобы одна из них — а уж тем более все три — «потеряли» не только хозяина, но и друг друга. В Панчелазе это могло быть обусловлено одной-единственной причиной.
Похоже, собаки независимо от Маркова тоже обходили территорию. Как бывалые следопыты, они вели поиски, постепенно расширяя круги от того места, где в последний раз видели то, что ищут. Заодно заглянули к соседям. Единственным человеком, который жил ближе к Маркову, чем жоркинские лесозаготовщики, был Копченый — свое прозвище этот местный отшельник лет пятидесяти с прокуренным голосом получил в тюрьме. Копченый был невысокого роста — как говорится, метр с кепкой; стрижкой и усами походил на Иосифа Сталина. Он жил в полутора километрах к юго-западу от марковской хижины и время от времени подрабатывал у Жоркина сторожем. Преимущественно же кормился дарами леса, сам по себе, как Иван Дункай, и лишь изредка нарушал свое уединение краткими визитами в Соболиный — в магазин и в баню. Не имея возможности построить себе полноценный домик, Копченый жил в землянке, окруженной невысокими стенами под односкатной крышей. Если бы такую землянку показали москвичу или петербуржцу, они вряд ли посчитали бы ее пригодной для жилья — максимум подвалом для хранения картошки. Жилище Копченого среди лесной глуши, через которую добраться до него можно было только тайными окружными тропами, словно сошло со страниц детской сказки — в таком месте могла бы жить баба-яга или, на худой конец, гном. Отыскать землянку без помощи проводника, точно знающего дорогу, попросту не представлялось возможным. Марков время от времени заходил к Копченому на чай, и по крайней мере одна из его собак забежала туда в поисках хозяина.
Естественно, Копченому не раз приходилось сталкиваться с тиграми. «На рыбалке не раз их видел, а бывало, что он прямо на тропинке к нужнику сидит», — рассказывал он. О частых прогулках тигрицы в окрестностях лесозаготовки ему тоже было хорошо известно. «Я часто встречал ее по дороге в деревню. Однажды шел по дороге и вдруг вижу: впереди кто-то есть. Подошел поближе, а это она; лапища вот такенная! — Руками он показал размер. — Видно было, что она там долго уже стоит, я ей и говорю: ты меня давно поджидаешь, верно? Издалека заметила?»