Тигрица
Шрифт:
— Шестеро! — невольно ахнула Джессика, но в глазах ее промелькнула грусть.
— Да, — подтвердил Рафаэль. — У меня четверо племянников и две племянницы.
Джессика посмотрела на него долгим взглядом.
— Ты говоришь так, будто… завидуешь, — сказала она наконец.
— Может быть. — Рафаэль пожал плечами. — Да нет, не «может быть», а точно — завидую.
По правде говоря, Рафаэль никогда не думал об этом, но дело, несомненно, обстояло именно так, как сказала Джессика.
— Значит, ты любишь детей?
Он улыбнулся, подумав о детских хрупких тельцах
— Кто же их не любит? — ответил он вопросом на вопрос.
— Многие, — неожиданно резко ответила она, и Рафаэль посмотрел на нее, слегка приподняв бровь.
— В том числе и ты? — Вопрос прозвучал гораздо резче, чем ему бы хотелось, но исправить эту ошибку уже было нельзя. Джессика слегка покраснела.
— Д-да… То есть — нет… Вернее, я не знаю. Мне как-то не приходилось иметь с ними дело, во всяком случае — часто. Я думаю, что люблю детей, но наверняка сказать не могу.
В голове Рафаэля молнией сверкнула одна потрясающая догадка. Она казалась ему маловероятной, но проверить все равно стоило.
— Сколько, по-твоему, детей должно быть в идеальной семье? — спросил он, чуть прикрыв веки, чтобы она не заметила блеска его глаз. Но Джессика сама предпочитала смотреть мимо него.
— По меньшей мере двое, — сказала она негромко. — Мне кажется, что ребенок не должен воспитываться один.
— Как ты.
Джессика неохотно кивнула.
— Да, как я.
— У нас, в Бразилии, как правило, большие семьи, — сказал Рафаэль, продолжая внимательно следить за ней краешком глаза. — И наши бразильские дети могут показаться кое-кому слишком избалованными. Любой взрослый почитает своим долгом поиграть с малышами, а родители и родственники — те в них просто души не чают. Их ласкают, балуют, заботятся о них… У нас считается, что ребенок не может совершить ничего дурного, по крайней мере до тех пор, пока он не научится понимать, что говорят ему родители. К дисциплине детей приучают только с этого момента, однако к этому времени ребенок уже успевает сформироваться как свободная и счастливая личность, как маленький, но уверенный в себе человек, который не боится выдумывать и дерзать!
Джессика пристально взглянула на него, и ее губы дрогнули в улыбке. Глаза осветились задумчивым и теплым сиянием, и Рафаэль почувствовал, как его сердце учащенно забилось.
Неожиданно он догадался, чего она от него хочет, и в тот же миг он уже знал, каким будет его ответ.
13
Прошел еще один долгий час, и Джессика, глядя на Рафаэля, подумала: «Он наверняка сведет меня с ума!» В самом деле, он мило улыбался ей, он поддерживал разговор, он даже — черт его возьми! — шутил, но при всем этом он оставался глух ко всем ее намекам и никак не хотел говорить на тему, которая интересовала Джессику больше всего остального. Похоже, Рафаэль совершенно забыл о своей недавней клятве, что она будет его женой. Во всяком случае,
Джессика прекрасно знала, что Рафаэль никак не тупица. Следовательно, он либо не хотел снова заговаривать о своем намерении жениться на ней, либо, уловив, куда она клонит, сознательно мучил ее неизвестностью. Желание плюнуть на все было таким сильным, что в какой-то момент Джессика буквально физически ощутила во рту его приторно-горький вкус. Увы, она не могла позволить себе послать Рафаэля ко всем чертям. От нее, от ее настойчивости и хитрости зависело слишком многое. Да и не в ее характере было бросать начатое на полдороге.
Если Рафаэль в самом деле решил как следует поводить ее за нос, подумала она, то сейчас самое время задать ему прямой вопрос в лоб.
Джессика поставила бокал с вином на приставной столик у дивана и снова повернулась к нему.
— Ты, должно быть, все время спрашиваешь себя, почему я пригласила тебя на яхту, — начала она. В глазах Рафаэля что-то сверкнуло.
— Ты хочешь сказать, что это не имеет ничего общего с обычным гостеприимством и радушием, которое хозяин должен проявлять по отношению к гостю? — переспросил он с мрачной улыбкой. — Признаться, я заинтригован.
— Как бы не так, — едко заметила Джессика. — Ты…
— По-моему, пахнет бензином. Ты не чувствуешь? — неожиданно перебил ее Рафаэль и, нахмурившись, потянул носом воздух.
Джессика тоже принюхалась.
— Нет, — сказала она неуверенно. — Не больше, чем обычно. Должно быть, это от электрогенератора — я включила его на минутку, чтобы у нас было электричество для микроволновки.
— Да, наверное, в этом все дело, — согласился Рафаэль, успокаиваясь.
— Итак, на чем мы остановились? Ах да, вспомнил! Ты, очевидно, собиралась мне сказать, что тебе все известно о том, как я завладел закладной «Голубой Чайки».
— Я… Да, что-то в этом роде, — промямлила Джессика. Инициатива так быстро перешла в руки Рафаэля, что она растерялась и позволила ему снова увести разговор в сторону от ее матримониальных планов.
Рафаэль с удобством расположился на диване и даже вытянул перед собой длинные ноги.
— Мне представилась хорошая возможность, только и всего. Не воспользоваться ею было бы просто грешно, вот я и воспользовался. Впрочем, ты не могла не знать, что я так поступлю.
— Да, я об этом узнала. Мне любопытно было другое: когда ты сочтешь нужным сообщить мне эту новость. До или, может быть, после нашей предполагаемой свадьбы?
— Ты полагаешь, Что я, как опереточный злодей, должен был рассказать тебе об этом в прошлое воскресенье и, таким образом, вынудить тебя на брак со мной? — Он пожал плечами. — Но с чего ты взяла, что я буду упорно настаивать на браке с женщиной, которая знать меня не хочет?
— О, прошу прощения! — воскликнула Джессика наигранно-весело. — Просто я подумала, что для тебя брачный союз, связанный с таким важным деловым проектом, как слияние двух фирм, не может быть союзом любящих сердец.