Тигрица
Шрифт:
— Может, — сухо сказал Рафаэль. — Я не понимаю, почему страсть и целесообразность не могут быть двумя сторонами одной медали?
— Любовь и страсть — это две разные вещи.
Он наградил ее таким взглядом, что Джессика невольно подумала: еще немного, и он прожжет в ней дыру. К счастью, Рафаэль почти сразу опустил ресницы и притушил пылавший в его глазах огонь.
— Это мне известно.
— Тогда ты должен понять, почему твое предложение показалось мне странным. Я была слишком растерянна, чтобы обдумать
— Мне казалось, что я довольно ясно объяснил, что принуждать тебя к браку не собираюсь. Ты была вольна отказаться, что ты и сделала, и на этом — конец.
Рафаэль произнес эти слова таким тоном, чтобы они прозвучали как окончательное решение, однако он видел по крайней мере одну возможность продолжить разговор на эту тему. Интересно, подумал он, воспользуется ли ею Джессика?
Она воспользовалась.
— Если бы все было так просто, — спросила она, — тогда почему ты разговаривал с дедом за моей спиной? Почему ты ни слова не сказал о своем намерении в тот день, когда я пришла к тебе в гостиницу?
— Потому что тогда я еще не знал, как повернутся события, — спокойно ответил Рафаэль.
— И тогда мой… — Нелепая на первый взгляд мысль неожиданно пришла ей в голову, и Джессика осеклась на полуслове. Облизнув вдруг пересохшие губы, она спросила сдавленным голосом:
— Не хочешь же ты сказать, что… что это мой дед предложил тебе жениться на мне?
— Я не возражал, как ты, наверное, помнишь, — сказал Рафаэль голосом, в котором, как и в его обращенном на нее взгляде, читалось мрачное удовлетворение. — Если быть откровенным до конца, то эта мысль появилась у нас с сеньором Фрейзером почти одновременно.
Джессика машинально отодвинулась от него в самый дальний угол дивана.
— Я знаю: дед считает, что еще немного, и я превращусь в высохшую старую деву, но мне непонятно, с чего он вдруг взял, что твоя кандидатура — самая подходящая? — Ее глаза неожиданно расширились от удивления и ужаса. — Если только… — прошептала она, — если только ты не рассказал ему, что произошло между нами в Рио. Н-нет, ты не сделал этого, ты просто не мог!..
— Разумеется, нет, — ответил Рафаэль, но его губы чуть заметно дрогнули. — То есть почти нет.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что, не вдаваясь в подробности, я дал твоему деду понять, что наши отношения давно вышли за рамки обычного делового общения.
— Господи Иисусе! — потрясенно выдохнула Джессика. — Хотела бы я знать, как тебе удалось сказать ему такое и уйти целым и невредимым. Да любого другого дед бы просто убил на месте, и дело с концом!
— Уверяю тебя, мне потребовались все мои осторожность, обаяние и такт, — заявил Рафаэль, сопроводив свои слова энергичным кивком головы.
— И все же мне казалось, что игра стоит свеч, особенно если наш знакомый с фотоаппаратом когда-нибудь даст о себе
Рука Джессики, до сих пор спокойно лежавшая у нее на колене, сжалась в кулак, да так крепко, что костяшки пальцев побелели.
— Я всегда знала, что ты руководствуешься только самыми чистыми помыслами и побуждениями, — заявила она с иронией. — И единственное, чего ты хотел, это оградить меня от опасности, верно?
— Совершенно верно, — согласился он без тени смущения. — Больше того, в противном случае я мог оказаться в весьма уязвимой позиции, и мне это совершенно не нравилось. Или ты считаешь, что с моей стороны было бы гораздо мудрее дождаться начала судебных слушаний о банкротстве «Голубой Чайки» и посмотреть, не всплывут ли эти фотографии на самом процессе?
Джессика вспыхнула, и ее брови сурово сошлись на переносице.
— Не хочешь ли ты сказать, что мы с дедом собирались тебя подставить?
— Была у меня такая мысль, — признался Рафаэль. — Не вы, так этот твой распрекрасный кузен, поскольку в обоих эпизодах он тоже крутился где-то неподалеку. В деловом мире порой случается и не такое.
— Это же безумие! — воскликнула Джессика. — Никто из нас не мог предполагать, что ты будешь на этой проклятой вечеринке, да мы и не знали, что это будет за прием и чем все закончится!
— Может быть, ты и не знала. Что касается Кейла и твоего деда, то я бы не говорил столь уверенно. Им вовсе не обязательно было заранее знать, куда я поеду и что буду делать, чтобы приплести меня к этому делу. Как ты, наверное, догадываешься, люди с фотоаппаратами не впервые следуют за мной по пятам.
Джессика догадывалась — догадывалась с тех самых пор, как прочла досье на КМК и ее президента, хранившееся в ящике стола деда. В досье было несколько снимков, на которых Кастеляр был запечатлен в самых разных местах и в обществе разных людей. Судя по тому, как была подобрана информация, этим занималось скорее всего какое-нибудь частное детективное агентство, и детектив, следивший за Рафаэлем, не мог, разумеется, не воспользоваться случаем и не сделать несколько снимков, которые компрометировали объект наблюдения.
Джессика в задумчивости покачала головой и отвернулась.
— Я не нанимала частных детективов и до недавнего времени не подозревала, что за тобой следят, — негромко проговорила она.
— Как ты недавно сказала, теперь мы оба — жертвы. Мы оба оказались под прицелом шантажистов.
В его голосе ясно прозвучала горькая ирония, услышав которую Джессика снова посмотрела на него.
— Ты мне не веришь? — спросила она. — Но тогда почему ты согласился на предложение моего деда? Ведь, что бы ты ни говорил, в том, что между нами произошло, для тебя-то нет ничего постыдного.