Тигры Редфернов

Танго Аргентина

– Я вам объясню, позже, – шепнул Энджел, погладил девушку по щеке и хотел обнять, но Маргарет испуганно отпрянула, при этом накрепко вцепившись в его руку. Ему же будет больно! Наставник наконец мягко высвободился из ее хватки и расстегнул рубашку.

В волосах у него на груди остались полосы гладкой кожи там, где были ожоги. Маргарет коротко, с облегчением вздохнула. Энджел, помедлив, взял ее руку и прижал к своей груди. Девушка ощутила под ладонью стук его сердца, и к глазам вдруг подступили слезы. Остаться здесь –

значит, больше никогда его не увидеть!..

– Ну же, не надо, Маргарет, – ласково сказал он. – Уже все в порядке. А вы…

Она прильнула к Энджелу и крепко обвила его руками. Он был теплый, как большой кот, его собственный, еле уловимый запах смешивался с ароматом туалетной воды, и он все еще был такой худой, что ребра проступали под кожей. Маргарет коснулась губами полоски кожи на его груди, и он как-то странно, прерывисто вздохнул. Девушка тут же встревоженно отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо. Она едва успела заметить, как изменялся за миг его взгляд – нежный, пронизывающий насквозь, алчный – и губы Энджела горячо прижались к ее губам.

Он сдавил ее в объятиях, как в тисках, и его поцелуи не имели ничего общего с теми, что Маргарет позволяла некоторым своим поклонникам… когда-то очень давно. Жгучие, долгие, больше похожие на непристойные ласки – никто из этих сопливых щенков не целовал ее так безумно и жадно, и никому она не отвечала тем же, так что губы горели. Энджел сжал в кулаке ее волосы, не давая отстраниться и вздохнуть, и она вцепилась в него, когда голова закружилась. Коснуться – скорее! – его лица, и шеи, и груди – убедиться наконец, что он невредимый, живой, настоящий, рядом, запустить пальцы в густые волнистые волосы, целовать нежные белые веки, ресницы и острые скулы. Ее бросило в жар от горячего тепла, исходящего от его тела…

… и они как-то оказались на кровати. Так сладко ощутить тяжесть его тела, когда он вдавил ее в постель, так безопасно очутиться в тесноте между одеялом и Энджелом! Жаль, нету шести рук, как у мазандранской богини. Вот уж тогда бы она его обняла!

Энджел целовал ее так жадно, словно боялся, что она исчезнет. Вдруг его губы горячо прильнули к ее груди, потому что рубашка почему-то расстегнулась, а его рука прошлась по бедру Маргарет под юбкой и крепко сжала. Девушка от неожиданности дернулась всем телом и слабо вскрикнула.

Энджел замер. Он несколько секунд прижимался к ней, его дыхание жарко щекотало шею и грудь, волосы – щеку Маргарет, а потом пробормотал:

– Нет, хватит, еще рано, – и соскользнул на постель. Мисс Шеридан осторожно перевела дух и стала застегивать пуговки, понемногу заливаясь краской от корней волос до самой шеи. Тем более, что Энджел все еще смотрел на нее из-под полуприкрытых век и даже не думал привести в порядок свою одежду! Как это вообще так все получилось… Маргарет украдкой дотронулась до припухших губ, поразмыслила и улеглась рядом с ним,

положив голову ему на плечо. Энджел поцеловал девушку в макушку.

– Еще рано? – спросила она и взъерошила пальцем темные завитки на его груди. Интересно, он так и останется в полосочку?

– Да. Не дразните меня, – он прижал ее руку.

– Вам неприятно?

– Приятно. Вот потому и не надо.

– Почему?

– О, – сказал Энджел, вложив в один звук столь много, что Маргарет не утерпела, подняла голову и грозно спросила:

– Что вы от меня скрываете? Вы на что-то намекаете, но я никак не пойму, на что!

Наставник воззрился на нее сначала удивленно, потом недоверчиво и наконец – ошеломленно.

– То есть как вы не понимаете? Разве вы не понимали, что с вами хотели сделать матросы Ройзмана?

– Что-то омерзительное, – тихо сказала Маргарет. – Но при чем тут они? Вы же не станете делать то же самое?

– О Боже, – пробормотал Энджел и отодвинулся.

– Вы не хотите меня трогать, потому что эти люди меня трогали? – дрогнувшим голосом спросила девушка. – Вам противно?

– Конечно, нет! Как вам пришла в голову такая дичь?!

– Тогда почему вы сердитесь?

Он молча посмотрел на Маргарет, притянул к себе и обнял.

– Никогда, – пробормотал он, – никогда больше не повторяйте такой ереси.

...ей никогда не было так уютно и спокойно, как сейчас, когда они лежали, прижавшись друг к другу, и она чувствовала ровное глубокое дыхание Энджела, его особый запах, стук его сердца. Она и не знала, что у мужчины может быть такая приятная на ощупь кожа... Маргарет поглаживала носочком туфельки его ногу. Ни один ее ухажер не мог с ним сравниться.

– Давайте пока оставим это, – сказал Энджел. – Вам нужно время, чтобы все забылось. А потом...

– Потом? – подтолкнула его Маргарет.

– Потом я дам вам книжку.

– Какую?

– Анатомический атлас.

– Зачем? – после секунды изумленного молчания спросила девушка.

– За тем, чтобы вы изучили неочевидные под одеждой отличия мужчин и женщин.

– Почему вы сами не можете мне этого объяснить?

– А как вы себе это представляете? – осведомился Энджел с каким-то странным выражением на лице.

– Тогда покажите.

Он прикрыл глаза ладонью и пробормотал:

– Как? Как вы смогли дожить до такого возраста и... в годы моей моей юности даже запертые в монастыре двенадцатилетние девицы – и то ухитрялись узнать!

– Узнать что? Ну Энджел! – Маргарет нетерпеливо его затормошила. Он некоторое время молчал, видимо, собираясь с мыслями, вздохнул и проворчал:

– Почему этим вообще не озаботилась ваша мать? Она что, решила отложить это до вашей свадьбы?

– При чем здесь моя свадьба?

Энджел вперился в нее пронизывающим взором и медленно произнес: