Тихая моя родина (сборник)

Рубцов Николай Михайлович

1960

Утро утраты

Человек не рыдал, не металсяВ это смутное утро утраты,Лишь ограду встряхнуть попытался,Ухватившись за колья ограды…Вот прошел он. Вот в черном затонеОтразился рубашкою белой,Вот трамвай, тормозя, затрезвонил,Крик водителя: – Жить надоело?!Было шумно, а он и не слышал.Может, слушал, но слышал едва ли,Как железо гремело на крышах,Как железки машин грохотали.Вот пришел он. Вот взял он гитару.Вот по струнам ударил устало.Вот запел про царицу ТамаруИ про башню в теснине Дарьяла.Вот

и всё… А ограда стояла.Тяжки колья чугунной ограды.Было утро дождя и металла,Было смутное утро утраты…

1960

Утро на море

1

Как хорошо! Ты посмотри!В ущелье белый пар клубится,На крыльях носят свет зариПерелетающие птицы.Соединясь в живой узор,Бежит по морю рябь от ветра,Калейдоскопом брызг и светаСверкает моря горизонт.Вчера там солнце утонуло,Сегодня выплыло – и вдруг,Гляди, нам снова протянулоЛучи, как сотни добрых рук.

2

Проснись с утра,со свежестью во взореНавстречу морю окна отвори!Взгляни туда, где в ветреном простореИграют волны в отблесках зари.Пусть не заметишь в море перемены,Но ты поймешь, что празднично оно.Бурлит прибой под шапкой белой пены,Как дорогое красное вино!А на скале, у самого обрыва,Роняя в море призрачную тень,Так и застыл в восторге молчаливомНастороженный северный олень.Заря в разгаре —как она прекрасна!И там, где парус реет над волной,Встречая день, мечтательно и страстноПоет о счастье голос молодой.

1960

В океане

Забрызганакрупнои рубка,и рында,Но часотправлениядан!И тральщиктралфлотатреста«Севрыба»Пошелпромышлятьв океан…Подумаешь,рыба!ТрескемелюзговойЯзвил я:– Попалась уже? —На встречныезлыесуда без уловаКричал я:– Эй, вы!На барже! —А волны,как мускулы, взмыленно,рьяно,Буграмив суровых тонахХодилипо чернойгруди океана,И чайки плескалисьв волнах,И долго,и хищно,стремясь поживиться,С кричащейголоднойтоскойЛетелибольшиеклювастыептицыЗа судном,пропахшимтреской.Ленинград, июль 1961

* * *

Эх, коня да удаль азиатаМне взамен чернильниц и бумаг, —Как под гибким телом Азамата,Подо мною взвился б аргамак!Как разбойник,только без кинжала,Покрестившись лихо на собор,Мимо волн Обводного каналаПоскакал бы я во весь опор!Мимо окон Эдика и Глеба,Мимо криков: «Это же – Рубцов!»Не простой —возвышенный,в седле быПрискакал к тебе в конце концов!Но, должно быть, просто и без смехаТы мне скажешь: – Боже упаси!Почему на лошади приехал?Разве мало в городе такси? —И, стыдясь за дикий свой поступок,Словно Богом свергнутый с небес,Я отвечу буднично и глупо:– Да, конечно, это не прогресс…

Ленинград, лето 1961

Полюби

и жалей

* * *

Меня звала моя природа.Но вот однажды у прудаМогучий вид маслозаводаЯвился образом труда!Там за подводою подводаВо двор ввозила молоко,И шум и свет маслозаводаРаботу славил широко!Как жизнь полна у бригадира!У всех, кто трудится, полна,У всех, кого встречают с миромС работы дети и жена!Я долго слушал шум завода —И понял вдруг, что счастье тут:Россия, дети и природа,И кропотливый сельский труд!..

Ты с кораблем прощалась

С улыбкой на лице и со слезамиОсталась ты на пристани морской,И снова шторм играет парусамиИ всей моей любовью и тоской.Я уношусь куда-то в мирозданье,Я зарываюсь в бурю, как баклан, —За вечный стон, за вечное рыданьеЯ полюбил жестокий океан.Я полюбил полярный городИ вновь к нему из странствия вернусьЗа то, что он испытывает холод,За то, что он испытывает грусть,За то, что он наполнен голосами,За то, что там к печали и добруС улыбкой на лице и со слезамиТы с кораблем прощалась на ветру.

1962

Оттепель

Нахмуренное,с прозеленью,небо,Во мгле, как декорации, дома,Асфальт и воздухПахнут мокрым снегом,И веет мокрым холодом зима.Я чувствую себя больным и старым,И что за дело мне до разных тамГуляющих всю ночь по тротуарамМне незнакомых девушек и дам!Вот так же было холодно и сыро,Сквозил в проулках ветер и рассвет,Когда она задумчиво спросила:– Наверное, гордишься, что поэт? —Наивная! Ей было не представить,Что мне для счастья надо лишь иметьТо, что меня заставило запеть!И будет вечно веять той зимою,Как повторяться будет средь зимыИ эта ночь со слякотью и тьмою,И горький запах слякоти и тьмы…

1962

* * *

Я весь в мазуте,весь в тавоте,Зато работаю в тралфлоте!Печально пела радиолаПро мимолетный наш уют.На камни пламенного молаМатросы вышли из кают.Они с родными целовались.В лицо им дул знобящий норд.Суда гудели, надрывались,Матросов требуя на борт.И вот опять – святое дело!И наш корабль, заботой полн,Совсем не так осиротелоПлывет среди бескрайних волн…Я, юный сын морских факторий,Хочу, чтоб вечно шторм звучал.Чтоб для отважных вечно – море,А для уставших – свой причал…

Ленинград, март 1962

Я тебя целовал

Я тебя целовал сквозь слезы.Только ты не видела слез,Потому что сырой и темнойБыла осенняя ночь.По земле проносились листья,А по морю – за штормом шторм,Эти листья тебе остались,Эти штормы достались мне.Широко, отрешенно, грозноБились волны со всех сторон,Но порой затихало мореИ светилась заря во мгле.Я подумал, что часто к морюТы приходишь и ждешь меня,И от этой счастливой мыслиБудто солнце в душе зажглось!Пусть тебе штормовые стоныВыражают мою печаль,А надежду мою и верностьВыражает заря во мгле…