Тихий Дон Кихот

Вересов Дмитрий

Корнилов стукнул кулаком в отошедший лист жести и открыл дверь. В нос крепко ударила смесь запаха пота, канализационных вод, старой кожи и водочного перегара. Михаил оказался в едва освещенном небольшом помещении с неровным полом и грязными стенами, на которых был хорошо виден уровень последнего наводнения. Но брезентовый мешок, еще качавшийся от удара, гимнастический конь, почему-то стоявший на голове или хвосте, кусок резины на стене со следами от подошв свидетельствовали, что это не канализационный коллектор или дворницкая подсобка,

а самый настоящий спортивный зал.

Пашу ВДВ Корнилов определил сразу. Высокий, почти под два метра, худощавый мужчина в камуфляжной форме и кроссовках только что нанес удар ногой по мешку, и Михаил застал его ногу зависшей после обратного движения. Корнилов отметил про себя явные огрехи техники, положения корпуса, стопы и несколько расслабился.

Кроме бывшего десантника, других спортсменов следователь здесь не застал. Но на сломанной гимнастической скамейке сидела парочка с помятыми лицами и початой бутылкой водки. А перед ними прыгала девчушка лет десяти.

— А теперь покажи нам с мамой обезьянку, — просил ее пьяница, но когда девочка начинала потешно прыгать, смотрел озабоченно на свою бутылку.

— Ты кто? — спросил Паша ВДВ вошедшего.

— Я — Кинг-Конг! — крикнула девочка, удивительно сильно сотрясая пол своим маленьким тельцем.

— Не-е-е, врет, — сказала женщина с помятым лицом, сильно качнувшись в сторону. — Это — мент. Я ментов за километр вижу, Паша, сразу узнаю, и все. «Я узнаю тебя из тысячи…»

Она удивительно музыкально запела популярную песенку, но, дойдя до «ароматов гладиолусов», заинтересовалась водочной бутылкой и потянула ее на себя. Ее сосед не поддался, и началась «бутылочная» борьба.

— Эй, вы, духи, потише там! — скомандовал Паша ВДВ. — Выходи строиться!

Никто строиться не вышел, но парочка угомонилась.

— Ты правда мент? — спросил Паша Корнилова.

— Гладиолус я ароматный, — ответил Корнилов. — Перейкина знаешь?

— «Танцора»?

— Когда видел его последний раз?

Паша ВДВ красноречивым взглядом смерил Корнилова с ног до головы, покачался на носках, повращал плечевыми суставами, хрустнул суставчатыми пальцами.

— У нас так не принято, гладиолус, — сказал он, наконец. — Хочешь разговаривать, сначала выйди сюда. Простоишь один раунд, задавай свои вопросы, если, конечно, потом захочешь говорить. А за так у нас только Нинка…

Он кивнул на «ненаглядную певунью».

— Я за так с ментом не пойду, — заявила она, но, с трудом подняв глаза на Корнилова, видимо, передумала: — А с этим пойду.

— В вашем раунде сколько минут? — спросил Корнилов.

— Можешь даже не заморачиваться, — посоветовал Паша ВДВ. — Сначала у тебя свет выключится, потом включится. Это и есть твой раунд. Если меня увидишь в конце туннеля, задавай свои вопросы. Годится?

— Годится.

Корнилову стало даже скучно, когда он прочитал в Пашиной стойке, в его темном, обветренном лице и в его взгляде

едва сдерживаемую от нетерпения «двойку» прямых ударов в голову и еще ногой вдогонку, как только что по брезентовому мешку. Прямой левый Корнилов встретил на полпути, поменял руки и зашел противнику за спину. Там было спокойно и тихо, стриженый затылок Паши ВДВ показался ему совсем мальчишеским, допризывным. Он притянул его голову к себе, как баскетбольный мячик для броска от груди, и опустил себе на колено. Локоть выстрелил сам по себе, на автопилоте, Михаил ему был уже не рад. Зачем-то еще подбил Пашу под коленку, хотя можно было аккуратно положить его на пол…

— Вода у вас есть? — спросил он равнодушную парочку, которая уже приканчивала бутылку водки.

— Сколько хочешь, — отозвался пьяница, показывая на трубы под потоком и пряча остатки водки.

— У меня «Аква» есть, — сказала девочка, которая, видимо, всякое на своем мотыльковом веку уже повидала и была поэтому совершенно спокойна.

Кое-как Михаил привел Пашу в чувство, ругая себя за лишние действия и «превышение допустимых мер необходимой обороны».

— Ты кто? — спросил Паша, открывая десантные глаза небесного цвета.

— Мент, — ответил Корнилов. — Опять по-новой надо представляться?

— Не, я не про то. Ты из «Альфы» или из «Вымпела»? Хорошо меня болтануло, достойно уважения. Тебя Перейкин ко мне послал? Сам испугался, вот спецуру и нанял…

В небесных глазах Паши ВДВ было так мало тучек, что Корнилов, склоняясь над ним сестрой милосердия, читал словно крупный шрифт его мыслей.

— Когда ты последний раз видел Перейкина?

— Месяц назад или около того, — ответил Паша, садясь на пол. — У Филимонова в зале. При всех его обозвал, а он даже ухом не повел, руками по воздуху водит, как будто бабу гладит… Слушай, учитель, блин… как там в этих фильмах?.. Возьми меня в ученики. Паша ВДВ не подведет, пахать я умею, настоящих мужиков уважаю. Секреты школы сохраню. Могила. А башка как трещит! Эй, вы, духи, оставьте немного водяры полечиться. Надо на колени вставать или как там?

— Ты лучше на ноги встань, — засмеялся Михаил. — Ты где вообще работаешь? На что живешь? Каким холодным оружием владеешь?..

Изыскания опера Судакова хоть и не были такими динамичными и рисковыми, зато оказались более продуктивными. В одном из блокнотов Перейкина он нашел телефон убитой в прошлом году Елены Горобец, жены известного в городе предпринимателя, недавно выпущенного из тюрьмы под залог.

Дело Анатолия Ивановича Горобца, обвиняемого в организации убийства собственной жены, хоть и разваливалось на глазах, на самом деле представляло собой несколько пухлых, крепко сшитых папок из корниловского сейфа. Андрей Судаков нашел в них протоколы допросов, телефоны и адреса подружек Елены Горобец. Встретился с одной из них в боулинг-клубе, а не в вонючем полуподвале, как его напарник.