Тихий Холм

Старков Георгий

Последней комнатой, которую я посетил на первом этаже, стал офис главврача. Мне показалось, что я, заглядывая в палаты, услышал за дверью офиса какой-то приглушённый звук, похожий на удар. Сообразив, что если доктор Кофманн (как, собственно, я сам) по каким-то причинам не исчез вместе с остальными, то главврач тоже может находиться в своём кабинете, я направился в офис. Спокойствие госпиталя действовало на разум почище морфина – я в очередной раз совершенно растерял бдительность и чувство опасности. Офис главврача быстро поставил меня на место. Открыв дверь, я увидел маленькую светлую комнату с лакированным столиком у окна. На столе лежали документы, пара печатей и очки с толстыми стёклами (примерно

такие я ношу сейчас). А ещё на столе была кровь. Кровь пропитала все бумаги, брызгами лежала на стекле очков и на рукоятках печатей. Под столом тоже натекла порядочная лужица, в ней тонули осколки разбитой бутылки. Я моментально схватился за пистолет, оглядывая офис. Следов борьбы не было. Как и трупов. Была только кровь, свежая и алая, как сок спелого помидора.

Больше я на первом этаже задерживаться не стал. Лифт не работал – я поднялся на второй этаж по лестнице. На лестничной площадке висел очередной санбюллетень, призывающий беречься от сифилиса. Я раздражённо подумал, что опасность подхватить венерические заболевания – самый лёгкий риск в этом городе. Почему бы властям не вешать санбюллетень «Опасайтесь монстров, у нас их много»? Это было бы гораздо актуальнее.

Второй этаж тоже был пуст. Здесь были несколько операционных, отдел интенсивной терапии, палаты – все безжизненные. Бесчисленное множество… Я даже не стал открывать двери – прямиком поплёлся в конец коридора, к окну. Добравшись до окна, я обколотился о подоконник и долго стоял, глядя на медленно кружащиеся в тумане снежинки. Старался ни о чём не думать и просто любоваться красивым идиллистическим пейзажем, но не получалось. Через апокалипсис снежинок мне всё равно чудились котята, вышитые на спине синего платья.

«Иди в больницу, пока не стало поздно».

Я пришёл. Я пришёл, но так ничего и не нашёл, кроме напуганного доктора, который предпочёл общество своего пистолета моему. Так что же получается? Она меня обманула? Или я действительно опоздал?

Что ж… осталось ещё два этажа, чтобы узнать наверняка. Я нехотя оторвал взгляд от окна и окинул коридор тяжёлым взглядом. Здесь больше делать было нечего.

Через минуту я стоял этажом выше и, играя желваками, рассматривал длинный коридор. Здесь не было идиотских санбюллетеней и информационных табличек. Судя по всему, я попал во временный стационар – кроме палат для пациентов и маленькой прачечной, на этаже ничего не было. Весь этаж закрасили более тёмной краской, и поэтому человек, попавший сюда после вызывающей белизны нижних этажей, поневоле проникался симпатией. Я походил по коридору вперёд-назад, заглядывал в палаты. Большинство из них были закрыты на ключ (похоже, в Тихом Холме врачи не работали в столь уж экстремальных условиях), а те, что открыты, не таили за дверью ничего, кроме пустой койки и тумбочки с номерком. Каждый раз, нажимая на ручку двери, я задерживал дыхание и брался за пистолет, готовый отразить атаку, но, слава Богу, мои предосторожности были напрасными.

Катастрофа произошла на последнем, четвёртом этаже. Ещё поднимаясь по лестнице, я почувствовал, как воздух вокруг стал теплее и… с примесью горелого, что ли. Свалив странный факт на плохую вентиляцию, я открыл дверь лестничной площадки и попал в коридор. Окна ничто не загораживало, но в узком проходе всё равно царил полумрак. Темнота облегала вещи на четвёртом этаже, как чёрный атлас – она была почти осязаемой сущностью, а не простым отсутствием света. На секунду даже захватило дыхание, но, думаю, это было уже нервное.

По коридору на расстоянии десяти шагов шла девушка. Сказать, что она мне незнакома, было бы неправдой – я видел её уже дважды, и в последний раз в бойлерной начальной школы. Как я убедился на опыте ранних встреч, её появление

не сулило мне ровным счётом ничего хорошего. Девушка удалялась бесшумно, с грациозной плавностью, ноги её словно не касались пола. Голова была чуть опущена – она почему-то прятала от меня своё лицо. Я видел только платье, которое в сумраке казалось чёрным, и такие же чёрные волосы, падающие ниже плеч. Почему-то я ждал, что она вот-вот обернётся, увидит меня и подойдёт… Что должно произойти дальше, я представлял весьма смутно, но я ХОТЕЛ этого – возможно, надеялся наконец получить ответ на свои вопросы от странной особы.

Но она не обернулась – наоборот, даже ускорила шаги. Я очнулся, когда фигура девушки почти скрылась в облегающем конец коридора мраке. Как всегда, слишком поздно. На автомате сделал несколько шагов вперёд, протягивая к ней руки и мучительно пытаясь подобрать нужные слова. Тем временем темнота поглотила её полностью, и я понял, что могу уже не говорить. Она ушла от меня в очередной раз, не проронив ни слова.

На меня нашло необычное ощущение – мне вдруг показалось, что стены госпиталя за моей спиной пришли в движение и закупорили коридор, отрезая мне путь к искуплению. Как в лабиринте ужасов, который имеется в каждом парке развлечений. Я панически обернулся, ожидая увидеть за собой непробиваемую сплошную стену, выросшую на пустом месте. Но ошибся – всё было гораздо хуже…

– Чёрт…

Это было единственное слово, которое я смог выдать из себя. Да уж… Неизвестная девушка ушла, но оставила мне не очень приятный подарочек. Я потрясённо смотрел на потолок и стены, на которых появилась красновато-медная короста. Не ржавчина. Ржавчина не смогла бы настолько цельно покрыть стены даже по прошествии многих столетий. Это была чистая окись – я видел слой такого оттенка на первых цветных фотографиях кормы небезызвестного «Титаника». Но «Титаник» годами лет лежал на дне океана… А госпиталь?

Я приблизился к стене и вскрикнул, когда пол под ногами вдавился внутрь. Бетон стал мягким и пористым. На нём тоже была окись, рассыпающаяся в порошок под давлением моих подошв. Вот теперь стало ДЕЙСТВИТЕЛЬНО тепло – думаю, температура в госпитале в тот момент зашкаливала за восемьдесят градусов. И, как я уже замечал, в воздухе был тошнотворный горелый запах.

Я оглянулся снова и посмотрел туда, куда ушла девушка. Та же картина. А ведь когда я начал оборачиваться, всё было нормально…

Где-то в конце коридора заскрипела открываемая дверь. Я навострил слух, умоляя Бога сделать так, что мне просто показалось. Но когда я услышал шаги, шаркающие по коридору в мою сторону, я потерял на это всякую надежду.

Шаги приближались невыносимо медленно, словно идущий переводил дыхание после каждого. Кажется, он даже не поднимал ног, а просто тащил их по полу. Полумрак мешал увидеть, кто же там пожаловал, и во мне боролись два противоречивых чувства: инстинкт самосохранения и здравый смысл. Первый требовал немедленно убежать, а второй убеждал, что это может быть кто-то… Шерил… Я проверил предохранитель и нацелил пистолет в сторону невидимых шагов. Хорошо, подумал я. Разберёмся.

Стены затонувшего «Титаника» ужасно действовали на нервы, выбивая из себя. Я не мог полностью сосредоточиться на потенциальной опасности впереди – глаза то и дело предательски убегали к побуревшим стенам, которые, казалось, дышали в такт шаркающим звукам.

Когда мне показалось, что идущий уже достаточно близко, я предупреждающе закричал:

– Стойте на месте!

Голос получился чуть визгливым. Шаги затихли. Значит, он слышит – и на том спасибо… Прищуриваясь, я пытался различить в темноте фигуру того, кто стоял в коридоре. Но не мог. Я видел только расплывчатый силуэт, чуть более тёмный, чем окружающий фон.