Тихоня на боевом факультете
Шрифт:
Стейша минут пять наблюдает за тем, как я при помощи простенького плетения останавливаю кровь, сочащуюся из небольших порезов. Это простая работа. И, убедившись, что я с нею справляюсь, она переходит ко второму пациенту, тем более что магистры с ним уже тоже закончили.
– Мели, иди сюда, – зовёт она. – Ранки я сама заклею, а тут пара порезов. Их бы заживить.
С готовностью перехожу ко второму пациенту.
– Интересно, – раздаётся надо мной тот голос, который командовал в палате с когтистым пациентом. – Откуда у нас лекарка
В дверях, полностью перегородив проход, стоит высокий широкоплечий мужчина в чёрной мантии. На вид ему лет сорок, хотя если он маг, то, может быть, и сто, и двести. Внешность такая, что запоминается мгновенно: крупный нос с хищными ноздрями и квадратная челюсть, словно вырубленная из цельного дерева. Съёживаюсь под его пронизывающим взглядом.
– Так она же с вашего целительского факультета, – торопится сказать Стейша. – Без формы пришла. Ну то есть в чистой униформе, и я её переодела во что было, чтоб не испачкалась.
– С целительского? – хмыкает мужчина. – А почему я её вижу впервые?
Стейша растерянно замолкает. И я понимаю, что отвечать надо мне. Но для начала стоит уточнить, кто это, хотя я уже догадываюсь.
– Вы декан Мардего?
– Допустим.
– Я только сегодня приехала, – объясняю я. – Меня ректор отправил к вам, чтобы измерить целительский дар. Деканат закрыт, мне указали на лазарет, а тут… такое.
– И ты имела дело с ранами?
Не могу понять, почему у мужчины такое недоверчивое выражение лица.
– С небольшими, – почти честно отвечаю я.
Рана Кестера ведь не считается.
– И вид крови тебя не пугает?
Пожимаю плечами.
– А почему он должен меня пугать? Я в больнице Реана два года работала.
– А-а-а, так ты то самое приютское дарование, по поводу которого письмо приходило?
У Стейши вырывается неопределённый звук.
– Делом займись, – рявкает на неё декан и поворачивается ко мне. – А ты показывай, что умеешь.
Мужчина подходит к кровати раненого с противоположной стороны.
Мне становится не по себе. Откуда мне знать, чего именно от меня ждут? Но отступать некуда.
Оглядываю парня. Этому досталось больше, чем первому. Короткий рубец на руке и два подлиннее на груди. Заглушаю в себе чувство жалости. Однако сейчас не до переживаний и не до сочувствия. Работать нужно с холодной головой. Сосредоточиваюсь на порезах, о которых говорила Стейша. Оба пролегают вдоль рёбер на правой стороне груди, длинные, но неглубокие. Кровь едва сочится. Лекарки в больницах обычно такие даже не зашивают, просто забинтовывают туго. Но с целительской магией всё заживляется быстрее.
Прикрываю глаза и тяну силу из солнечного сплетения, направляю через руку на пострадавшее место, создаю плетение. Только бы хватило этих самых сил. Поесть-то я поела. Еда – лучший способ восстановления магического ресурса. Но сон тоже не помешал бы.
– Неплохо для стихийной целительницы, – одобрительно кивает
Я вздрагиваю.
Я что, стоя заснула?
Убираю ладонь. Порезы затянулись, остались только розовые полосочки. Провожу по одной, затем по другой подушечкой пальца. Есть маленькие припухлости. И это нормально. Следы должны держаться пару дней. Рубцы от больших ран, по идее, остаются дней на пять.
Поднимаю глаза на декана в ожидании вердикта. Черты его лица смягчились. Даже подбородок кажется не таким квадратным.
– Но ты всё-таки у кого-то училась? Знакомый рисунок плетения.
– Со мной занимался доктор в городской больнице. Он единственный целитель на весь Реан. Доктор Дерби.
– Хорошо, очень даже хорошо. – Голова декана кивает в такт его словам, глаза приобретают задумчивое выражение. – Значит, Алан Дерби всё-таки настоял на своём. Отказался от…
Декан встряхивает головой, отгоняя какие-то воспоминания, и оглядывает нас со Стейшей.
– Иди, займись другими пациентами, – приказывает он лекарке, а когда дверь за ней закрывается, задаёт неожиданный вопрос: – Ты подработку собираешься искать в городе?
Моргаю удивлённо.
– Едва ли у тебя много денег, – продолжает он, – чтобы покупать платьишки, шляпки и прочие финтифлюшки, важные для девушек.
– Да, я думала о том, чтобы найти работу, но только если это не будет мешать учёбе.
– Не будет. У Стейши и двух её помощниц рук не хватает, а магии у них нет. Все трое обычные лекарки. Факультетские же девицы при виде пореза на пальчике в обморок падают.
– Вы хотите сказать, что я смогу работать здесь, в лазарете?
– Ну а чем эта работа хуже? Десять серебряных в первый месяц, а там, как себя покажешь. Подучивать сам буду. Согласна?
Не верю своим ушам и своей удаче.
– То есть? Заниматься практикой под вашим руководством и за это ещё и деньги получать? Конечно, согласна.
– Хм, а ты правильно акценты расставляешь, – усмехается декан, и глаза его теплеют. – В общем, на факультет ты принята.
Он смотрит на часы.
– На лекцию ты уже опоздала, практику, будем считать, сегодня прошла. Переодевайся и в мой кабинет с бумагами.
И декан, не говоря больше ни слова, со скоростью, неожиданной для его комплекции, покидает палату.
В гардеробной никого нет. Моя одежда лежит там, где я её и оставила. Переодеваюсь настолько быстро, насколько могу. Кажется, если я остановлюсь и присяду, то моментально усну.
Наклоняюсь, чтобы застегнуть форменные ботинки. И в этот момент дверь в гардеробную открывается. Кто-то входит. Я нахожусь в полусогнутом положении за стойкой с рабочей одеждой, и мне не видно вошедшего. Уверенная, что это Стейша или те её помощницы, о которых упоминал декан, я уже собираюсь выпрямиться и заявить о своём присутствии. Тут главное – неожиданно не напугать никого своим появлением.