Тихоокеанский шторм
Шрифт:
– Я займусь этим завтра, после того, как улажу все навалившиеся дела и текущие вопросы - решил генерал Тодзио - надо будет отдать соответствующий приказ министру внутренних дел, генералу Кисабуро Андо; несколько дней уйдет на соблюдение необходимых формальностей, связанных с необходимостью соблюсти необходимые формальности - и, все. И в любом случае, Вам, Мицумаса-сама, придется объясняться со своим немецким другом, генералом фон Хаусхофером, относительно смерти его ученика. А сейчас надо ложиться и постараться заснуть - завтрашний день будет тяжелым.
Послесловие пятое.
Утро следующего дня, императорский
После неизбежных официальных приветствий и предложенного Тэнно чая, настало время перейти к делу.
– Господа, Мы очень озабочены подготовкой к генеральному сражению за оборонительный периметр Империи - официально сообщил монарх тему встречи - к нашей безмерной печали, промышленность не может снабдить Наших доблестных воинов нужным количеством оружия должного качества. К счастью, один из Наших верных самураев, достопочтенный адмирал Енаи, сумел договориться с гайдзинами о закупке необходимого оружия. Наши мудрые советники рекомендовали нам одобрить предложение доблестного и мудрого адмирала Енаи. Поэтому Мы отдаем Вам, господин премьер-министр, и Вам, господин министр финансов, Наш личный приказ - Вы должны, в течение нынешних суток, выделить из золотого запаса, находящегося в ведении министерства финансов, двадцать тонн золота в слитках. Их следует передать достопочтенному адмиралу Енаи. Вот текст моего личного приказа, господа.
Все было ясно - никакие возражения, разумеется, в форме самых верноподданных обращений, были невозможны. Решение было окончательным - его можно было только выполнять, со всем мыслимым рвением и точностью.
– Слуга Божественного Тэнно счастлив выполнить его приказ!
– склонился в глубоком церемониальном поклоне генерал Тодзио.
– Слуга Божественного Тэнно счастлив выполнить его приказ!
– повторил слова и поклон премьер-министра министр финансов.
– Я не сомневаюсь в том, господа, что Вы безупречно выполните мой приказ - император благосклонно наклонил голову - сейчас же я попрошу Вас немного подождать в приемной Мицумаса-сама, мне необходимо уточнить с ним некоторые детали - и Вы сможете немедленно приступить к выполнению приказа.
– Коити-сама, пригласите адмирала Енаи - вежливо попросил монарх, что было знаком большого благорасположения Тэнно к лидеру Флота.
Вежливо раскланявшись, премьер-министр и министр финансов покинули кабинет. В приемной они имели удовольствие обменяться приветствиями со своим смертельным врагом, после чего им пришлось ожидать его.
Тем временем, Мицумаса Енаи, после должных церемоний, вводился маркизом Кидо в суть дела. Выслушав поручение, данное лордом-хранителем печати в присутствии Тэнно, адмирал почтительно попросил разрешения высказать свои соображения по данному вопросу - и получил его.
– Я сочту честью для себя выполнить любое поручение Божественного Тэнно - начал адмирал с неизбежного предисловия - но, осмелюсь заметить, что, по моему недостойному мнению, корни этой истории лежат намного глубже, чем это принято считать.
– Почтенный господин фон Хаусхофер со времен великого Тэнно Муцухито предлагает к рассмотрению идею союза Германии,
– Должен заметить, что у господина фон Хаусхофера есть ученик, пользующийся и его доверием, и, пользовавшийся доверием покойного генерала фон Шлейхера, весьма, впрочем, близкого к его Учителю.
Император и маркиз обменялись взглядами - трудно было не понять намеки адмирала, практически открыто говорившего о том, что у идеолога германского евразийства есть ученик, бывший доверенным лицом признанного лидера немецких военных-русофилов; тех самых русофилов, которые стали 'мотором' антигитлеровского заговора; русофилов, сумевших договориться со Сталиным. Впрочем, нетрудно было понять и то, на кого намекает Енаи.
– Мицумаса-сама, Вы хотите сказать, что следует сделать должный подарок достойному доверия посреднику, который поможет Империи получить нужные сведения, не 'потеряв лица'?
– подыграл Енаи Кидо.
– Коити-сама, Ваша мудрость не знает себе равных среди подданных Божественного Тэнно - и уступает лишь Вашей доброте, поскольку это несказанно облегчит мне выполнение поручения, возложенного на меня Божественным Тэнно - ответил Енаи - лучше этого может быть только присовокупление к этому человеку недостойных подданных Божественного Тэнно, изобличенных в шпионаже на гайдзинов, ибо им не может быть места на священной земле Ямато.
Хирохито слегка прикрыл глаза - чего-то подобного он ожидал; но, в этой игре жизни Рихарда Зорге и членов его группы были меньше утренней росы на лепестках хризантемы, так что отдать их генералу фон Хаусхоферу было ничтожной платой за налаживание дублирующего канала связи со Сталиным.
– Полагаю, что Божественный Тэнно рассмотрит Вашу просьбу, Мицумаса-сама - официально сообщил адмиралу маркиз - впрочем, оба собеседника прекрасно заметили жест монарха.
– Я прошу разрешения удалиться, дабы иметь счастье приступить к исполнению приказа Божественного Тэнно!
– отвесил церемониальный поклон адмирал Енаи.
– Действуйте, господин адмирал и дзюсин - и да пребудет с Вами благословение Аматерасу - подчеркнул широту данных Енаи полномочий и свое расположение к нему император, лично обратившись к нему.
– Слуга Божественного Тэнно счастлив выполнить его приказ!
– снова склонился в глубоком церемониальном поклоне адмирал Енаи.
После соответствующих протоколу взаимных поклонов и прощания с маркизом Кидо, адмирал Енаи вышел в приемную Тэнно.
Тем временем, монарх возобновил беседу со своим доверенным советником.
– Насколько я помню всю эту историю с господином Зорге, не стоит пытаться передать его адмиралу обычным путем - есть возможность, что смертный приговор будет приведен в исполнение раньше - меланхолично заметил Хирохито.
– Ваше Величество, Вы полагаете, что следует прибегнуть к чрезвычайным мерам?
– осторожно поинтересовался Кидо.
– Коити-сама, у Вас еще есть какие-либо иллюзии относительно генерала Кисабуро? Или, может быть, Вы питаете какие-то надежды относительно договоренности с Америкой - после того, что они готовили для Германии?
– в голосе императора не было раздражения, только лишь усталость.