Тихушник
Шрифт:
— Ты, Александр, как в воду смотришь!
— «…И опыт — сын ошибок трудных, и гений — парадоксов друг…», — процитировал я Пушкина, подтвердив тем самым: всё будет в порядке, комар носу не подточит. — Все бумаги будут оформлены тщательным образом, как полагается в таких резонансных преступлениях. А раз это связано с убийством кандидата в губернаторы — ответственность за него возрастает многократно по сравнению с иными преступлениями. Так что по второму кругу делать осмотр места происшествия никто из нас не желает, — ответил я Палычу и положил трубку.
Так… Мэр говорил ещё что-нибудь интересное, что могло бы нас заинтересовать?
— Да так — перекинулся с шефом мнениями, что нужно прекращать нанимать спортсменов по расклеиванию агитлистовок. Мол, граждане жалуются, что все заборы и дома от них пестрят, да мусор кругом. Одни их клеят, другие срывают — и так работают день и ночь, а это до добра не доведёт: поймает милиция — расколются. Всё же делается ночью. Знаешь, сколько денег на эту агитацию тратится? Не поверишь: миллионы! Детский садик на них можно построить, если бы все кандидаты свои денежные потоки направили на его строительство.
— Знаю, знаю я про все ваши дела. Мы же всё-таки телефонные
— Александр, давай с тобой связь не терять. Сам понимаешь, сейчас ко мне будет много вопросов — как со стороны бывших коллег, так и компаньонов покойного шефа. Так что — по старой дружбе поможешь, если что не так у меня пойдёт?
— Конечно, помогу. Но и ты нос держи по ветру, не расслабляйся. Сам понимаешь, никто из нас не защищён сейчас. Убийца не найден, оружие у него на руках. Тем более, автомат ему терять нечего — одного завалил, а остальные у него как по маслу пойдут. Мы не исключение — сами можем в его список попасть, если на хвост ему сядем. Я уже сталкивался с этим не раз. Недавно у меня такая история нехорошая произошла — говорю, а на душе даже неуютно… И надо же мне было по своей глупости в неё вляпаться! Кажется, не первый год работаю в розыске, а не просчитал все свои ходы. Представляешь, получаю информацию от одного своего помощника (он в одной «бригаде» числится «пехотинцем»), что они хотят поджечь коттедж заместителю начальника УВД. За то поджечь, что он своего человека хочет устроить на работу в администрацию одного муниципального предприятия. А руководитель с его решением был категорически не согласен, так как у него «крыша» — самая авторитетная преступная группировка в городе, и все кадровые решения он согласует с ними. Взял и заму отказал, посоветовав решить этот вопрос непосредственно с жуликами. Сам понимаешь: заместитель УВД — и будет решать вопрос с жуликами! Опускаться до такого унижения он, конечно, не стал — как человек в городе авторитетный, — и обратился за помощью к мэру города, в чьём ведении было это предприятие. Мэр выслушал просьбу и также отказал в прошении. Сказал, что помочь ему тоже не может, и снова посоветовал обратиться к жуликам — возможно, они и пойдут ему навстречу. Мэр, оказывается, также побаивается жуликов — у него же не две головы на плечах; тем более, сам недавно в своём подъезде пострадал от них. Получил дубинкой по голове. Причина не известна, но, видимо, было за что. Поэтому иметь в своём гардеробе солдатскую каску должен каждый гражданин, ну а мэр особенно. Никто в нашей стране не защищён от жуликов (это уже исторический факт, могу поспорить с любым гражданином на ящик коньяку, если, конечно, он не идиот) — вплоть до президента. Мой негласный помощник попросил, чтобы я поговорил с замом, возможно, он откажется от своего намерения — не дай Бог, пострадает человек, да притом ни за что. Я так и сделал. Встретившись с ним, объяснил — лучше бы, мол, идею устройства своего человека на предприятие отложить на некоторое время, а то так сейчас неспокойно в стране — гарантии никакой, не в советские времена живём, где можно в полночь с кошельком денег в кармане пройтись по городу и никто тебя не тронет. Тот, видимо, посчитал мою просьбу не такой уж серьёзной. Вскоре жулики облили бензином его коттедж и подожгли, — хорошо хоть соседи пожар заметили, да и он сам не растерялся: приняли меры и потушили пожар. Была ночь — сгорели бы, и все сейчас были бы на небесах и разговаривали с Богом. Кому это надо? Никому. Знаешь, Серёга, что потом произошло? Началась вторая серия этой детективной истории. Созданный государством отдел по борьбе по защите свидетелей, находящийся при УВД, сразу смекнул, что нужно из этого случая с замом сделать себе «палку» и отчитаться перед Москвой. Деньги-то на защиту свидетелей выделяются огромные, их нужно обязательно использовать, да и самим показать, что они хоть какую-то работу да делают в структуре данного подразделения милиции, не зря хлеб едят, — и пригласили меня к себе на беседу. Начальник подразделения (а я его знаю ещё со времен работы в структуре БХСС) угостил меня кофе, а потом стал мне «лепить горбатого». Не тебе мне объяснять — сам знаешь: каждый второй сотрудник в этой службе живёт не по средствам, — видимо, решил и на мне подзаработать. Стал уговаривать меня дать в суде показания по этому случаю, да в придачу сдать моего агента, поделившегося со мной информацией, которого также допросят в качестве свидетеля. В обмен на это мне создадут легенду, — да такую секретную, не поверишь, что я тебе сейчас расскажу: поменяют мои анкетные данные! Вместо Семёнова Александра Фёдоровича я стану Шлимензоном Яковом… отчество, жаль, не запомнил. Длиное по звучанию — чёрт ногу сломит! Можно запомнить, если только целый день его зубрить, да и то без стакана водки не обойтись. Трезвому человеку это отчество не произнести, а если при народе скажешь — умрут со смеху. Где они его только откопали? Видимо, местный раввин им посоветовал, — нет, чтобы приписать мне в анкету «Иванович». К тому же решили меня переселить в другой регион для дальнейшего проживания в целях безопасности, и деньги хорошие предложили. Ладно, хоть не отправили на Луну! Я сидел, слушал эту белиберду и думал — где ж наша доблестная медицина, когда на работу в органы милиции вот таких дебилоидов набирают? Хотя к таким людям подходит слово более ёмкое — вслух не скажу, сам знаешь. Не понимают они: как я, покинув город, буду встречаться с родителями и друзьями, — телепатически, что ли? Да мне легче прийти в эту банду, половину «братков» застрелить, а никто из моих коллег меня не найдёт — опыт имеется, так как я сам на эти преступления и буду выезжать. Могу для киллеров хоть курсы открыть — как избежать наказания после совершения заказа на убийство. Ну а совесть свою можно будет
— Ну, и чем закончилось?
— Что я мог сказать этим дармоедам? Да и зачем тратить на них время — всё равно не поймут. У них лишь одно на уме — до вечера доработать и взяться за стакан, а там — хоть трава не расти. Спросил только: «А гражданство вы мне израильское предоставите? И как сделаете мне обрезание, — ведь евреи все с детских лет своих детей на операции отправляют, традиция у них такая, — а со мной в таком возрасте как вам быть? Больно же мне, мол, будет, сердце моё оперское может не выдержать, — где врачей найдёте, если они тоже будут знать, что это делается в целях вашей конспирации?». Получил ответ — они, дескать, об этом не подумали, попросили дать время и подумать. Даже не хочу об этом вспоминать, жду вот пенсию, — немного времени до неё осталось. Даже дня не останусь в органах и уволюсь. Чувствую, работаю в палате номер шесть — в окружении таких же больных людей. Даже родители мне уже намекают — мол, в моей речи стало проскальзывать столько нехороших слов, что им за меня стыдно. Сам понимаешь: с кем поведёшься, от того и наберёшься. Общаюсь хоть и не только с жуликами, а и с людьми из администрации области, прокуратуры, суда, — так и то у них речь стала как у блатных. То ли дело мои родители: старой закалки, речь — как у нормального человека, спокойная, размеренная, без матюгов. Сам до службы в милиции был таким, а сейчас — непонятно, кто я такой, Семёнов Александр Фёдорович, — блатной или не блатной…
— Ты прав, с этим не поспоришь. Я вот слушал тебя и вспомнил сегодняшнюю встречу мэра с шефом. Они разговаривали на лексиконе блатных, ты точно это подметил, — «завалили журналиста», «козёл потерял страх», «мочить его надо» и ещё набор слов не их круга общения. Видно, работа в коммерции на человека накладывает такой отпечаток. Всё-таки это не преподавателем в школе быть, где на тебя смотрят дети. Надо мне об этом задуматься — у меня же дети, один ещё в школу ходит… Наверно, уже привыкли к моему стилю общения, — буду исправляться. Спасибо, Александр, что ты об этом сказал. Видишь, — привыкаешь ко всему, что происходит вокруг и подстраиваешься, думаешь, что это стало нормой поведения, — а на деле не нужно оно нам, нормальным людям.
— Во, во — «подстраиваешься»! Это ты точно подметил. Вот и я в последнее время подстраиваюсь — как бы быстрей доработать до пенсии. Чувствую, скоро коса на камень найдёт между мной и руководством. Могу не успеть уволиться по собственному желанию — выгонят.
— А что — есть причина?
— Есть, Серёга, есть. Не могу тебе сейчас всё рассказать: сам ещё не во всём до конца разобрался, времени не было. Но зацепки кой-какие по убийству твоего шефа и журналиста у меня есть. Я тебе уже об этом ранее говорил, так что нужно мне подумать, как поступать дальше. Дело серьёзное: могут заказчики и меня отправить в долину предков, к моим книжным друзьям Чинганчуку с Оцеолой, — два трупа — это уже пожизненный срок, а им светит минимум 5 лет. Закон у нас такой гуманный в стране. А киллеру с заказчиком терять в жизни нечего: решат убрать — уберут любого, кто встанет на их пути. А я кто для них? Так, пешка в их большой игре. Это я хорошо понимаю. Только в фильмах показывают, что оперa всех жуликов побеждают и живыми остаются. Но, слава Богу, я не курсант омской школы милиции, где учат только одному — карьеру свою строить да деньги у государства отмывать, а не работе в уголовном розыске.
— А причём тут омская школа? Я её закончил — неплохое заведение…
— Да так, сказал к слову пришлось. Как ни посмотрю на начальников в нашем городе — так все они окончили эту школу. Как будто в других заведениях учат по-другому. Потом анализ провёл и ужаснулся — мама мия! Одна коррупция кругом! И что интересно — никто якобы этого не замечает. Они даже для развлечения организовали, общество… название не скажу, а то тоже побежишь в него записываться. Этакий «Клуб весёлых и находчивых». Участники там друг друга тянут по карьерной лестнице — точь-в-точь масоны в ложе, которые тоже любят все тайное и распускают свои клещи по всему миру. Ты прикинь, на всех должностях — вплоть до министров республик — выпускники этой школы, это что — случайность? Конечно, нет. Оказывается, у них это делается просто, — ты мне, я тебе. При таком раскладе вскоре руководящие посты в органах будут занимать только ученики этого заведения. Поэтому в нашей работе и мало профессионалов. Вот увидишь, — вскоре это поймут не только ФСБшники, но и руководство страны. Я уверен, это коснётся и руководства нашего УВД, а тогда они всей компанией дружно сядут за решётку — третьего не дано. Ненормально, когда кругом на должностях поставлены только послушные сотрудники — у людей теряется вера в такую милицию. Кто их защитит от преступности? Никто.
Я тут недавно одно дело замутил с руководством УВД, но оно шло с таким скрипом — еле-еле, дошло до суда, кругом палки в колёса совали. Потом думаю — мне это надо? Верхам безразлично и по барабану, что преступность творит в городе, они своими личными делами заняты, а я что — рыжий? Так, слегка красноватый. Сейчас затаился, как волк в берлоге, — жду подходящего момента, на кого мне прыгнуть и сожрать, или поджать хвост и бежать в другую сторону… И то берут сомнения — везде «засада», силёнок маловато, поддержки не от кого ждать. Ты знаешь, мне коллеги даже кличку дали, да ещё какую, — «Тихушник». Я на них не обижаюсь — представляешь, они даже мне в чём-то помогли с такой кличкой. Как-то внутренне мобилизовало меня это слово — стал более, что ли, тонко чувствовать, что происходит вокруг. Будто рентгеновский аппарат в мозг поставили.
— Вот сейчас вижу — хочешь угостить меня чаем. Угадал?
— Про тебя, Саня, оперa точно говорят — кого хочешь, заговоришь, и не поймёшь — то ли правду говоришь, то ли прикидываешься… Я слушал — как будто был под твоим гипнозом и уже поверил твоим словам, если бы ты не спросил о чае. Конечно, угощу. Пойдём в мой кабинет, — думаю, следователь уже освободился и допросил всех наших сотрудников. А то как-то с трупом не в кайф распивать чаи…
— Ты заметил — я, пока говорил, параллельно в столе покопался, полистал бумаги, кое-что интересное нашёл? Говорю как на духу — я записную книжку твоего шефа прикарманил, потом верну. Для дела взял.