Тихушник
Шрифт:
— Даже не заметил, надо же… Как это ты делаешь?
— Не пью с утра водки и не читаю советских газет. Ладно, потом расскажу. Пойдём, попьём чайку.
— Давай. И следака угостим.
— Господин следователь, пожалуйста, освободите кабинет — мы пришли пить чай, — и не мешайте нам работать, — сказал я следователю, писавшему (как я увидел краем глаза) план оперативно-следственных действий. — Почему пишете план, не согласовав его со мной? Может, у меня или у моих коллег есть зацепки по этому делу? Непорядок, — буду жаловаться руководству.
— Кончай, Саня, ерундой заниматься, какие зацепки? Глухо, как в танке, офисные работники ничего конкретного сказать не могут — сплошь «пык-мык, ничего не видел, ничего не слышал». Да и у вас, я думаю, тоже не ахти с очевидцами. Ещё немного осталось дописать, и будем сворачиваться. Мне тоже чайку налейте. Так, ещё чуть не забыл! Ты бы в морг съездил на вскрытие трупа, а то не дай Бог патологоанатом пьяный будет и не все пули изымет — везде за всеми глаз да глаз нужен.
— Одной пулей больше, одной меньше — покойному уже ничем не поможешь,
— А чем у тебя пытки 43-го года отличаются от 45-го? — поинтересовался следователь и засмеялся. Хороший мужик наш следователь — давно с ним работаем, а вот мои шутки слышит впервые, видимо, до него они ещё не дошли. Хотя раньше в одном здании работали, он перевёлся недавно в прокуратуру. Работы у него стало меньше, чем в милицейском следствии, как он говорит, — а вот денег недавно стал получать в два раза больше, и ответственности никакой.
— Пытки 43-го года — это когда включаешь магнитофон с песнями Татьяны Булановой допрашиваемому жулику, и он, не выдержав её плача, начинает вместе с ней тоже рыдать и колется. Успевай только в протокол писать его показания. А пытка 45-го года — это прослушивание жуликом современного рэпа, от которого через час начинается трястись голова и он повторяет движения обезьяны. Знаешь, как интересно за этим наблюдать? В следующий раз, как «споймаем» очередного жулика, приглашу тебя в кабинет и убедишься, что я не обманываю.
— С тебя станется. Все следователи смеются над твоими шутками, особенно когда ты назвал СОБРовцев «гоблинами». А кстати, почему?
— Не всех СОБРовцев я называю гоблинами — только одно подразделение, да и то — так, для поднятия духа. Они не в обиде — тем более, столько у меня вытаскали спирта из фляг, что обижаться им грех.
— Который ты десять тонн-то изъял? Слышал про него. Да и следаки тоже попользовались…
— А было это так: однажды мы проводили рейд по проституткам и пригласили в помощь курсантов из пограничного училища в качестве статистов. Молодые ребята, девчонок у них давно не было, а они как раз подходят под эту категорию мужиков. Так вот, СОБРовцы меня и подловили, когда я оформлял план операции. Сказали — Палыч им дал указание, чтобы я выделил им спирта для проведения операции. Пока писал бумаги и готовился к операции — не заметил, как они втихаря успели вытащить из кабинета флягу спирта. Ну, конечно, угостили им погранцов. После рейда под утро ко мне зашёл Палыч и сказал, чтобы я заглянул в актовый зал и посмотрел на свои выкрутасы. Я не понял — в чём дело, что за накат со стороны шефа? Захожу и вижу: два взвода погранцов сладко спят «калачиком» в креслах. Оказывается, не подрасчитали свои возможности по употреблению халявного спирта. Вот я и назвал СОБРовцев «гоблины» — мультфильм есть такой. А оно возьми и приживись у них — сейчас вроде, как бренд. Они не обижаются — мы же вместе тянем лямку, одно дело делаем — боремся с преступностью. Хорошие мужики у нас в подразделении СОБР подобрались, настоящие русские богатыри. Если возвращаемся с операции — так два-три пойманных жулика потом долго вспоминают минуты «счастья» после их крепких объятий, — но это надо видеть. Есть такие богатыри — одной рукой могут человека поднять, вот как Коля Грачёв. Сила у него не мерянная. Как-то иду по коридору — он мне навстречу, берёт одной рукой за мой брючный ремень, приподнимает сантиметров на двадцать от пола и спрашивает: «Закурить есть?». Я ответил: «Не курю, взрослый уже, не маленький». Он сказал только: «Понял», — и пошёл дальше, эмоций на лице никаких — ноль. Вот и попадись к такому в лапы, да в тёмное время суток, — и будут это последние твои нормальные движения конечностей, которые у тебя на тот момент имелись. После его прикосновения «аппарат Илизарова» не поможет — сломает все кости напрочь, и хирурги будут бессильны собрать их в первозданное состояние. Сам боюсь уже брать СОБРовцев на совместные операции, особенно в последнее время… Как какого-нибудь жулика возьмём с поличным, так на второй день обязательно приходится отписываться в прокуратуре — якобы неправильные приёмы применяли при задержании к ним. Как будто при задержании нужно обязательно применять те приёмы, которым учат в школе милиции — заломить руку у жулика за спину, и он не будет оказывать сопротивление! Маразм, да и только!
— Ты, пока говоришь, чаю бы мне плеснул, — сказал следак.
— Я-то налью, хотя мы не хозяева кабинета. Вот Серёга — да! Вот он нам и нальёт чайку. Ты давай пиши, а то скоро заберут труп и увезут в морг, потом скажешь, что не всё осмотрел. Бери пример с экспертов: пять минут — и всю свою работу сделали, один констатировал наступление смерти, другой уже успел стекло вырезать и траекторию пули вычислить — математик, да и только. А нам — оперaм — сам понимаешь, здесь делать нечего, только поболтать с бывшими коллегами, чтобы совсем не чокнуться с этой работой — немного разрядится, позитивчик внести в рутину. Завтра у нас, после планёрки у начальника, наступят такие мрачные времена, — все будем рыть землю по розыску киллера, не до болтовни будет. Что на это скажешь?
— Ничего не скажу. Каждому своё.
— Саня, я слышал — у вас в СОБР стали набирать ребят из ОМОНа, — это точная информация? Знаю, что раньше вы сами их подыскивали по всем подразделениям.
— Есть такое дело. Кстати, для разрядки обстановки, сейчас вам расскажу про них
— Нет, но можно сбегать, — рядом есть магазинчик, там круглосуточно торгуют спиртным. Или в кабинете у шефа посмотреть — по-моему, в его баре что-то осталось. Он всегда держит… точнее, держал — хорошее вино для гостей, да и сам был не прочь выпить, рюмку-другую опрокинуть. И мне не запрещал пользоваться им — в разумных пределах.
— Да я так сказал, для приличия, к слову пришлось. Ничего не нужно — чайком обойдёмся. На месте преступления нам категорически запрещено употреблять спиртное. Шучу, можно, конечно, — но не сегодня: уже поздно, да и мой шеф ждёт меня на отчёт… Ты посмотри, Серёга, на лицо следователя! Видишь, как обрадовался: услышал родное слово «выпить» — сразу глаза заблестели, как у зверька! Без спиртного им в своей работе никак нельзя, — работа у них вся на нервах…
— Да, ты прав, — не прочь бы выпить и расслабиться, но сегодня не могу — писанины много.
— Ладно, слушайте. Есть у нас в СОБРе два Сергея, оба — уважаемые люди в коллективе: Демешкин и Маслов. Демешкина, я думаю, представлять не надо — хорошо знаете. Человек давно в органах служит — офицер. Он не только вам известен, по-моему, но и всей братве городских автолюбителей. Сергей у нас — автогонщик-спортсмен, в разных соревнованиях участвует, да притом ещё на большегрузных машинах. А жулики его и подавно знают — за принципиальный характер, ещё по работе в патрульно-постовой службе, когда близко «общались» с ним, нарушая общественный порядок граждан. Серёга спокойный, как танк, пока его никто не трогает. Едет он как-то за рулём служебной машины ВАЗ—2107 на работу и, видимо, думает: «Сейчас приеду, и с Саней Семёновым поболтаем о том, о сём». Но не предвидел он будущей беды. На перекрёстке дороги останавливается на красный сигнал светофора, ожидает зелёный — ведь Серёга профессиональный водитель и никогда не нарушает правила движения, это его кредо, — и слушает шансон из своего приёмника. Но он не знал, что в это же время на свой полигон тоже едут ребята, только из ОМОНА. Автомашина, правда, больше по размерам, чем Серёгины «Жигули» — «УРАЛ», да ещё с бронированными стёклами и решётками на них, как полагается на спецмашинах. ОМОНовцы ехали на полигон — пострелять из автомата, и притом в полной амуниции, — такая у них специфика — стрелять каждодневно. Так вот, — то ли водитель у них задремал, то ли тормоза на машину не той системы производители поставили, — а только он не успевает вовремя среагировать, и со всего маху ударяет в зад машину Демешкина. Представляете — «УРАЛ» и «Жигули». Какая масса у первого по сравнению с легковушкой? От удара «семёрка» отлетает метров на шесть вперёд…
— Ну и что дальше? Давай не тяни резину, потом попьёшь чаю, — сказал следак.
— Что, интересно? Это только цветочки. Водитель «УРАЛа» не знал, что это знаменитый Демешкин, — крутенько выскочил из кабины и направился на разборки, думая — вот мужик попал, так попал, рублей на сто. В придачу к нему и его коллеги присоединились, тоже решили помочь, — а их человек шесть, и все с автоматами на плечах. Они были уверены, что водитель «Жигулей» обязательно станет виновником аварии после того, как увидит ОМОНовцев в такой красивой форме. Кто против таких крутых парней попрёт? Только идиот. Серёга, видя эту картину, — как мне рассказали очевидцы, — спокойно вышел из салона своей машины, повернулся лицом в их сторону и неторопливо пошёл навстречу. Они видят — водитель «Жигулей» — Демешкин. Опознали его — и поняли, что попали-то как раз они. Это же тот самый знаменитый старший лейтенант милиции, да ещё из СОБРа. Даже сотрудники ГАИ из уважения ему отдают честь, как генералу, а тут — они, молодые сотрудники ОМОНа, «ловить им тут нечего». Приняли решение не вступать с ним в конфликт, побежали назад и забаррикадировались в своей спецмашине, позакрывав все двери на замки. Серёга, внимательно посмотрев на свою машину, оценил ущерб и ужаснулся — она стала на треть короче, весь её зад стал вроде мехов у гармошки. К нему пришло озарение, что нужно кому-то этот ущерб возмещать. Он не виноват в аварии — это факт, — и за свой счёт машину не намерен восстанавливать — есть на это другие люди. Подошел к автозаку и спокойно сказал: «Выходите, суки, — хочу посмотреть в ваши честные глаза, — или машину переверну вместе с вами». Хотя он матерится редко. Видимо, его спокойное нутро не выдержало такого обращения. А те что — дураки, идти на конфликт? Не вышли: он мог их размазать по асфальту, хотя большинство было на их стороне. Приняли решение — лучше вызвать для разбора в ДТП своего начальника. Тот приехал и сказал, чтобы Серёга не расстраивался: через неделю его машина будет как новая. Конфликт был исчерпан — не стали раздувать его дальше, всё-таки мы из одной системы. Тем более, у нас многие ребята в СОБР перешли из ОМОНа, — просто так получилось, в жизни всё бывает.
— Неужели одного человека они испугались? — снова спросил следователь.
— А ты бы не испугался? Я ещё про второго СОБРовца не рассказал, про Сергея Маслова. Этот вообще — мастер спорта по самбо, десантник, всю жизнь занимался профессиональным спортом. Чемпион всего, что есть, наверно, на свете. Так у него такая молниеносная реакция — жулики сообразить не успевают, как уже лежат вниз лицом на полу, когда им кричат при захвате: «Шестой отдел!». Сейчас руководство Серёгу Маслова выдвигает на повышение — голова у него варит. Правда, направляют в районное отделение, — не завидую я жуликам в этом городке… Лучше бы им место жительства поменять, когда назначат на эту должность. Чего доброго, хирургическое отделение местной больницы будет ими переполнено, — могут вовремя не собрать по косточкам.