ТИК
Шрифт:
Нет, я не представлял, конечно, очкастого хомяка за дачей инструкций, как резать таджикских гастарбайтеров или просто произносящего что-нибудь в духе «Россия для русских», — Ремарк был слишком взрослый и слишком умный. Никакой он был, понятно, не нацист и даже не националист — он был эстет с тягой к готике и инфантильный мифоман. Но у меня возникло подозрение, что одни и те же игры он и его паства воспринимают совсем по-разному: Марков-то был целиком из девяностых, когда трепотня и выпендреж могли быть самоценными — а нынче любая теория обязана иметь практические выводы…
Я вдруг вспомнил, как Виталь
— Алена? Здравствуйте. Меня зовут Александр Знарок, я из московского уголовного розыска. Я знаю, что с вами уже беседовали мои питерские коллеги, но я хотел бы задать вам еще буквально пару вопросов.
— Да?
— Вас спрашивали, не помните ли вы среди знакомых Виталия мужчину лет тридцати-тридцати пяти по имени Коля, Николай. Вы сказали, что нет. Попробуйте вспомнить еще раз: может быть, кто-нибудь не по имени Коля, а по прозвищу, скажем, Ник?
— Да… Вы знаете, я потом уже вспомнила… Да, кажется, именно Ник. Но только это давно было, год где-то назад, и я всего один раз его видела, причем мельком… Кто-то к Виталику приходил, не помню уже кто, — и там еще этот парень был. Странноватый такой, почему я его немножко запомнила. Вроде панка. По-моему, они его Ник называли. Только… я могу, конечно, ошибаться, я действительно очень плохо помню, но мне почему-то кажется, что Ник — это не от Николай. Может быть, это от фамилии было: Николаев там, Никифоров… Может, еще от чего-то… Не помню. А звали его вроде бы как-то по-другому.
— Постарайтесь вспомнить.
— Подождите… Может быть, Руслан? Но я не уверена.
— Руслан Николаев, или Никифоров — в общем, на «Ник»?
— Что-то в этом роде. Но я еще раз говорю, что я могла и перепутать, это было давно.
— Вы говорите, он с кем-то приходил… Может быть, вы все-таки попробуете вспомнить, с кем?
— Н-нет, боюсь, у меня уже все смешалось… Может быть, с Гариком… Помню, что они странно вместе смотрелись.
— С Гариком?
— Ну, Игорем. Из Москвы. Как его…
— Гординым?
— Да, кажется.
— Значит, этого Ника привел к Виталию Игорь Гордин?
— Кажется… Хотя я правда боюсь вам соврать…
18
Проходную стерегли целых три тетки в униформе и без, немолодые и неприветливые.
— Девушка со мной, — попытался было проскользнуть Денис с деловым видом, но был немедля остановлен.
— Пропуск на нее есть? Нет? Без пропуска не пущу. Звоните.
Яковлев, кривясь нетерпеливо, принялся названивать по внутреннему телефону. Того, кто ведал заказом пропусков, на месте, разумеется, не было. Только через пару минут Ксению нехотя пропустили —
— Заходи, мне пять минут надо… — Як ковырял вечно заедающий замок.
Ксения вошла, стянула пальто, села в кресло с нестерпимо скрипучими колесиками. В соседнем кабинете, за пластиково-стеклянной перегородкой хорошо поставленный, невероятно самодовольный мужской голос поучал: «Важно понять, что культу-ура является уздо-ой!..» Ксения оглянулась, чтоб разглядеть говорящего, но жалюзи на стекле с той стороны были опущены.
Наконец Денис вернулся и повел Ксению в примостившуюся тут же на этаже редакционную столовку с развешанными по стенам какими-то дипломами и фотками сомнительных исторических персон, вроде Горбачева М. С.
— Я, между прочим, слышал про него раньше, про твоего майора, — поболтал Яковлев в чашке чайным пакетиком. — Он вообще небезызвестный мент… Как, если не секрет, ты с ним познакомилась?
— Он Игоря знает… — не стала вдаваться в подробности Ксения.
— Интересные у Игоря приятели… — Денис поднял на нее глаза.
Здесь, в «Новой», Як занимался криминалом и социалкой; паренек он был до крайности себе на уме, но дело свое знал.
— Да, с кем он только знаком не был… — покривилась Ксения. — Так что Знарок?
— Он такой крутой дядя… — Денис чуть задумался. — Но непростой. С одной стороны, считается классным опером, награды, отличные характеристики. Где-то — забыл, где именно, — в свое время байка была, пиарили МУР — так там про него спецом написали как про гордость московской милиции. Вплоть до «отличный семьянин». У него, говорят, то ли трое детей, то ли четверо… И вообще — душа компании. Как он тебе?..
— У нас с ним разные компании… А что с другой стороны?
— С другой… Его несколько раз обвиняли: в фальсификации улик, в выбивании показаний, в вымогательстве. Даже до прессы доходило: в «Комсомолку» Ромка Казарин несколько лет назад писал, как Знарок, тогда еще капитан, из одного бизнесмена местного вышибал показания на кого-то, с кем тот якобы даже знаком не был. Дело развалилось (адвокаты попались хорошие), коммерсанта пришлось выпустить, инвалидность ему дали — уже на самого капитана дело заводить собрались. Но так и не завели, что характерно. И вообще — это не единственная такая история. Но ни разу ему ничего не было. Наоборот — награды одни да повышения. Даже когда объединенная следственная бригада из эфэсбэшников, прокуроров и милиции ловила «оборотней» в МУРе (может, ты помнишь: они из этого сделали пиар-акцию) и оч-чень нехилый чес шел — думали уже, Знарок попадет под раздачу… Не, ни фига.
— А почему он мог попасть?..
— Он все-таки слишком светится. Меры часто не знает. Его имя, я говорю, в связи с разными эпизодами поминалось. Подозревали его в вымогательстве — так свидетель бесследно исчез…
— Крышует он кого-то?
— Догадайся с одного раза…
— Ну да, на новом «лэнд-круизере» ездит. Вряд ли на зарплату он его купил.
— Так что знающие люди говорят, положение у него такое… Он держится, конечно, на авторитете, но если МУР опять затеют чистить, если какой-нибудь очередной «оборотень» понадобится, или он сам снова перестарается — его, похоже, могут сдать…