Тильда. Маяк на краю света
Шрифт:
Бывший юнга «Искателя Зари» превратился в ученика городского лекаря — единственного, что не боится покидать ее стены каждый день, разносить заказы и бегать на занятия в Башню Знаний. И провожать оттуда разносчицу Фриду обратно в процветающий трактир «От пуза» в переулке Падающей Звезды.
Башня Знаний. Ее башня. И — увы или ура — доктора Жиля Риньи, что прочно обосновался при библиотеке и не подлежит изгнанию. Основал эту самую школу, где она теперь главный историк. Заставляет ее ходить к Кунсту на завтрак, появляться на дворцовых приемах с ним под руку, будто он ей — отец. И порой пинает на «просто
А ты, Тильда — теперь у нас второй Сваль. У тебя и фамилия его, и путь.
Так что просто иди вперед и не оглядывайся на потерянное.
Тиль горько усмехнулась. Коснулась лица, словно хотела смахнуть слезу, но упершись в плотный материал и перья, вспомнила, что там — мерчевильская маска. Надежно хранит шрамы, прошлое и нерешаемые печали. Никто не увидит, что она — заслуженная героиня Объединенных Королевств, первооткрыватель, автор шести научных трактатов, друг императрицы и боевой товарищ ее отца — плачет.
Сегодня она точно чужая в королевстве. И завтра. А потом все вернется на круги своя. Школа, музей, приемы, планы экспедиций. Все хорошо. Все правильно.
И совершенно ничто. Тильда вздохнула. Иногда тоска сжимала сердце когтями так, что казалось, будто уже вздохнуть не получится никогда. Но каждый раз — получалось. Да и ведь это он ей и втолковывал: живи тем моментом, что есть. Радуйся. Подставляй щеки солнцу. Щурься. Живи. Пока можешь.
Рука Тильды нерешительно потянулась к завязкам на затылке. Но девушка тут же ее отдернула прочь. Нет. Она не готова объяснять Стольному тот ужас, который объясняет шрамы на лице… той, что вовсе не герой.
Шмыгнула носом. Вытерла незаметно рукавом. И присела на парапет фонтана — чтобы смотреть на людей, смотреть вокруг, а не внутрь, не на себя, свои шрамы и воспоминания. Немножко — это хорошо, но не слишком долго. Так ведь и с ума сойти можно.
Снова к горлу подступил комок. Это нормально. Все грустят порой. Пришлось снова проехаться по настырному носу манжетой из черного кружева. Она снова собирает волосы в косы.
Она смотрела на людей, а видела туман. И то и дело подтирала нос и щеки.
— Госпожа Сваль?..
Окликнул ее кто-то, Тиль вздрогнула, и ей сразу стало стыдно, что ее могли застать за столь негеройским занятием. Она опасливо осмотрелась по сторонам, невольно ерзая. Из разноцветной толпы к фонтану выскользнул какой-то тип в маске, похожей на ее. Мерчевилец?..
— Так это вы, — заулыбался из-под маски незнакомец. — Это ведь вы написали трактат «О жизни в эпоху Сарасети»? Как же мне повезло встретить вас лично!
Он был высок — стандартно для мерчевильца, впрочем. Волосы спрятаны под шляпой. Шляпы в Стольном носили редко. Выглядело на редкость залихватски.
Тильда поднялась с парапета — вести диалог сидя было неудобно, да и не до конца по этикету. Она осторожно отвечала:
— Это лишь очерк, основанный на старинной
— О, вот как? — незнакомец заинтересованно подошел ближе и, как ни в чем ни бывало, уселся на парапет. Похлопал по еще теплому, должно быть, камню, приглашая ее вернуться на насиженное место. — Так вы собирали материал, основываясь только на книге?
Тильда помялась на месте. Незнакомец немного нервировал — маска, настойчивость, граничащая с назойливостью и хамством, само то, что незнакомец… А вместе с тем, если ему, мерчевильцу, трактат попал в руки и он ее искал, возможно, он может и что рассказать для дополнения. И она сдалась: села рядом, на безопасном расстоянии и поддержала разговор:
— У меня не было возможности побывать на острове. Поэтому я сужу только по книге и… обрывкам историй, собранных в путешествии.
— Наслышан, — закивал незнакомец, и темное перо на его шляпе запрыгало в полном согласии со словами. — Вот книгу о нем — учитывая ваш несомненный писательский талант — я бы прочитал куда охотнее трактата.
Чисто мерчевильская непосредственность и бахвальство. Кастеллет впитал ее так несомненно в свое время, что, несмотря на вестландское происхождение, стал несомненным мерчевильцем. Несмотря на новый приступ тоски, Тиль рассмеялась — ей захотелось поговорить с этим настолько же легким человеком еще и еще, пока тоска не забудется.
— А вы хам, сударь, — сказала она самым вежливым тоном и сложила руки на груди.
— Хам? — искренне удивился незнакомец. — Это почему же?
Тильда повела бровями, забывая, что под маской этого красноречивого жеста не видно.
— Скрываете лицо под маской, не представились. До фестиваля еще день, как-никак.
— Но вы тоже скрываете лицо под маской, — веско возразил незнакомец.
— Вы хотя бы знаете мое имя.
— Справедливо. Как насчет отобедать со мной? И сходить в оперу? Я слышал, сегодня дают представление.
Тильда расхохоталась. И ведь
— Вы настоящий мерчевилец, сударь!
— Сочту это за комплимент.
Незнакомец поднялся с парапета и предложил ей локоть. Кудесница покачала головой и приняла руку.
— Вы бы довели нашего дознавателя до сердечного приступа.
— Знаете… это уже пройденный этап. Одного почти довел. А потом как довел, так и вывел, — болтал незнакомец, и на сердце Тиль будто тоже опускалось лето.
И кружился пух в воздухе, как в тот момент, когда она увидела дядю Барра на Свальбарде… И с этим странным незнакомцем вдруг чувство холода внутри исчезало. Идти бы и идти, слушая его болтовню ни о чем, чувствуя верный локоть и глазами памяти воскрешая милое лицо с ямочками на щеках…
Тиль и не заметила, как снова из-под маски покатилась слеза.
— Эй, трусишка, да тебе надо продуть нос! — вдруг воскликнул раздосадованно… ее провожатый.
Тиль перевела помутневший взгляд на незнакомца. Все та же шляпа с пером, маска, и рост… этот рост — ее макушка на уровне его глаз. И надо лишь слегка задрать голову, чтобы посмотреть в эти… знакомые, смеющиеся карие глаза. И платочек, который он прижал к ее носу.
— Снова носишь маску? Я ведь говорил… Ну, давай…
Она дрогнула, позволила себе просморкаться шумно и некрасиво, не отводя глаз от случившегося чуда. Он?..