Тильда. Маяк на краю света
Шрифт:
— Тиль, — ладони Фарра схватили меня за плечи. — Это наш шанс. Я доберусь до Ро, позабочусь о ее безопасности, а потом в суете абордажа мы вытащим тебя, я обещаю…
Я ничего не понимала.
— Знай, я тебя не бросаю.
— Объясни подруге, что ты собираешься сделать, — сказала Финтэ.
Фарр заговорил горячо и торопливо:
— Начинается абордаж. Корабль могут взорвать, он может пойти ко дну и прочее. Слизь сирены делает невидимым. Я поднимусь по основанию мачты до люка, проберусь наружу, вытащу Финтэ, как обещал… Мотыльки, вы ведь сможете развинтить
Это невероятно.
— Только если Тиль согласна.
— Вдруг ты надуешь!
— Тебе ведь твоя Ро только и нужна!
— А про Тиль все забыли.
— Чак так и вовсе…
— Прекратить! — гаркнула я. — Да. Согласна. Помогите ему. И с ума не сходить.
— Спасибо, Тиль, — и Фарр все тем же шершавым пальцем погладил меня по свободному от бинтов подбородку. — Ты нам тоже очень нужна. Не забывай.
Я шумно вздохнула. Ртом, чтоб его.
— Я знаю.
Что ж. Раз может идти — пусть идет. Я хоть посплю сама в этом трюме. Главное, чтоб кодировщик какой не пришел. Но я… знаю ведь, как добраться на край света. Я — сокровище. Меня кодировать в рабы нельзя.
— Если скажешь Чаку про болтовню мотылей — ты труп. Помоги мне лечь, чтобы ни во что не вляпаться. И… приступай к исполнению своего идиотски великого плана.
— Она всегда ворчит, когда устала, — сказал Фарр, придерживая меня за плечи и опуская на пол осторожно.
Кому он это говорил? Финтэ, наверное. От винтэ.
— И когда хочет побыть одна. Так что наш побег ей даже на пользу.
Я вздохнула. Но — по правде говоря — мне страшно остаться одной. Не только один на один с темнотой в глазах, но и с болью, которая накроет, едва эффект цитрусового зелья закончится. Я уже молчу о крысах. Но, если я усну…
— Я думала, она хочет поговорить.
— Хотела. О солнечном ветре, о звездной пыли, о ларипетре… Вы правда высылаете электрические импульсы?
— Кажется, тебе лучше сейчас уснуть.
— Я бы и сама не против… Думаю, я смогу повторить эффект погружения Авроры… Ваш дом — глубоко?.. А то и в гости наведаюсь, если кислорода хватит. Надо экспериментировать…
Не знаю, что там Финтэ делала. Она велела Фарру заткнуть уши и начала напевать какую-то мелодию. Тягучую, глубокую, словно она раздавалась у меня в груди, а не в незабинтованных ушах. «Феномен звуковых волн» — вот это и была моя последняя мысль.
И я даже пушек больше не услышала.
Глава 8
О часе прозрения, обаятельных мужчинах и споре насчет сокровищ
Море Белого Шепота, координаты неизвестны.
— … размечтался, лавочник!
— А ты, мерзкий пират, рот не разевай! Думаешь, в штиль штурвал и отпускать можно?..
— Я запасы пополняю, не видишь, что ли?
— Ну и подготовочка! Вот у нас на «Звезде»…
— Твоей «Звездой» давно поужинали морские медведи.
— Да у вас даже пресной воды нет! Я был в трюме!
— Жаль, на тебе приказали отставить кодирование, потому что людей
Грохот потасовки.
Я открыла глаза. Легкая резь, пелена… и сквозь нее — солнечный свет. Совершенная легкость в теле.
— Ишь расспалась, королевишна!
Надо мной замаячило белое пятно.
— Да ладно тебе, никто не знал, как колыбельная сирен действует.
— Фарр — осел. Надо было спросить, прежде, чем в море отпускать ту рыбу. А если бы не проснулась?
— А я Ро говорила думать, но разве она послушает старую добрую Социю?.. Выскочила замуж — что за дурость?..
Я моргнула. Моргнула. Мор…гнула?! Разве я не…
Осторожно потянулась к лицу. Лоб и скулы по-прежнему окутывала плотная повязка, но глазам… путь открыт. И носу.
Я с наслаждением втянула ноздрями запах… утра? Солнца? Соли? Свободы.
— Ро, она проснулась!
Смутные тени метались в солнечном свете. Аврорины демоны. Значит, с ней все в порядке. Фарр добрался, да и я больше не в трюме.
— Ро, да просыпайся же!
— Оставь их в покое, — строгий голос. — Абордаж, тайфун, шторм — работали наравне с экипажем.
— Точнее, тем, что от него осталось.
— Тем, что осталось от обоих экипажей, Агора, выражайся корректнее.
— Ой, уж чья бы корова мычала, Соция!
— В любом случае — дадим им отдохнуть…
Пока голоса продолжали свои препирательства, я покрутила ладони перед глазами. И — никаких бинтов! Глубокие ссадины побледнели, превратились почти что в такой себе красоты шрамы, но главное — я могу чувствовать, касаться, работать. И записывать. Осторожно села. Мир не исчез. Итак, я жива! Я… вижу! Плоховато пока, но… это вопрос времени, и глаза остались на месте. Оба. Доктор оказался прав.
Хотелось прыгать от счастья. Однако я лишь тихо опустила ноги на пол. Из обрывков разговоров наших общих страхов можно заключить, что Ро и Фарр спят где-то здесь, и, вообще, случилось несколько концов света один за другим, пока я… Пока я — что?.. «Колыбельная сирены»?.. Мелодия, что Финтэ пела в моей собственной грудной клетке в рабском трюме… Так вот, что они еще умеют, кроме как пускать электрические заряды и жрать человечину в открытом море.
Кстати, факт не доказан. Утащить на дно — не значит еще сожрать. То, что Фарр и моряки так думают — еще не показатель. Людям свойственно преувеличивать. Видел ли кто подобного рода пиршество? Задокументировал?
И сколько же длился мой, милостью сирены, сон? Покрутила головой. В шее приятно щелкнуло.
В солнечном свете — только он и был несомненен — кружились тени, силуэты, темные и светлые, большие. Близко. Возможно, пялясь на меня.
Ах, да. У нас с Ро их целая куча. Две белые тетки, «пикси», плюс мои десять мотылей… Как же весело, обхохочешься просто. Изучить бы каждый отдельно, составить досье, пришпилить на бумагу… Но сейчас, пожалуй, есть дела более срочные, а из моря Белого Шепота мы никуда не денемся.