Тимбер
Шрифт:
Бросив еще один долгий взгляд на дом, я подошла к "Mustang", мои ноги утопали во влажной траве. Когда он позвонил мне, я не стала задерживаться, чтобы одеться, и вышла из дома в мужской футболке для сна и обрезанных спортивных штанах. Ни лифчика, ни обуви. Черт возьми, даже Зед едва натянул спортивные штаны поверх боксеров.
— Эй, — прошептала я, как только оказалась в машине. Лукас просто тупо смотрел на дом своей мамы. Дом своего дяди. — Хочешь поговорить об этом?
Он покачал головой, и я уважала это.
Поэтому я держала рот на замке и выехала задним ходом с подъездной дорожки, направляясь к дому.
Мы ехали, наверное, минут пять, когда он заерзал на сиденье, повернувшись и посмотрев на меня грустными глазами.
— Ты когда-нибудь задумывалась о том, сколько секретов просто уносится в могилу? Что-то вроде... со сколькими тайнами мы вынуждены просто жить, без гребаных ответов, потому что последний человек, который знал, никогда никому не рассказывал? — Его голос был холодным. Горьким. Я полностью поняла.
Я кивнула. — Все чертово время.
Он ничего не сказал в ответ, просто снова отвернулся к окну, погрузившись в свои меланхолические мысли на всю оставшуюся дорогу домой. Однако это заставило меня задуматься, какие секреты Сандра все еще хранила, от какой боли она так отчаянно пыталась убежать, что предпочла оставить своего единственного сына, чем иметь с этим дело. Как бы я ни была зла на нее за то, что она причинила боль Лукасу, я тоже могла отчасти понять это.
Все огни были включены, когда мы заехали обратно в гараж, и "Ferrari" Зеда уже стояла на своем обычном месте, обогнав нас. Мы с Лукасом вышли, и он взял меня за руку, когда мы входили в дом.
Зед был на кухне и готовил для меня коктейль. Лукасу он с мимолетной улыбкой протянул только что свернутый косяк. — Украл это из комнаты Касса, — признался он. — Этот сварливый ублюдок получает лучшее дерьмо от «Жнецов».
Лукас слабо улыбнулся в ответ, принимая подарок. — Спасибо, братан, — пробормотал он, затем побрел на наше обычное место во дворе, чтобы зажечь сигарету.
Зед бросил на меня долгий взгляд, протягивая мне мой напиток Сазерак через прилавок. — Несмотря на смазливое личико, этот парень крепкий орешек. С ним все будет в порядке.
Я кивнула, тяжело вздохнув. — Я чувствую себя бесполезной. Ничего из того, что я могу сказать о Сандре прямо сейчас, не является добрым.
Он пожал одним плечом, наливая себе неразбавленного виски. — Потому что у нас нет опыта общения с хорошими родителями. Лукас все еще любил свою маму... И это не то, что кто-либо из нас, да и Касс, если уж на то пошло, может понять. Всем нашим родителям было бы лучше умереть.
Если бы это было неправдой... — Что ты вообще собираешься делать с Вероникой? Мы можем убить ее, если хочешь.
Да,
Зед побарабанил пальцами по столешнице, серьезно обдумывая это. Затем покачал головой. — Нет, пока нет. У нее не хватит храбрости нанести нам настоящий удар, и теперь, когда ее "крупная победа" в деле о твоем аресте сорвалась, ей будет трудно заставить кого-либо воспринимать ее всерьез.
— Хорошо, — согласилась я, потягивая - Сазерак. — Предложение остается в силе, если ты передумаешь.
Зед улыбнулся мне, качая головой. — Ты очаровательна. Давай, позаботимся о грустной Леденце. Ты не можешь никого убить, чтобы заставить его почувствовать себя лучше; ты можешь только быть рядом с ним.
Я знала это, но это не останавливало меня от желания пойти и пролить немного крови во имя Лукаса. За исключением того, что некого было наказать за смерть Сандры. Некому взять на себя ответственность. И это отстой.
Лукас взглянул на меня полуприкрытыми глазами, когда я подошла, затем обнял меня за плечи, когда я села рядом с ним. Не говоря ни слова, он протянул мне косяк, и я сделала глубокий вдох, прежде чем вернуть его обратно.
К нам присоединился Зед, и мы несколько минут сидели молча, раскуривая косяк. Затем его телефон запищал, сообщая, что наша пицца прибыла из «Массимо», и он пошел забрать ее у главных ворот.
— Эй, детка? — Пробормотал Лукас, когда мы покончили с косяком.
— Мм? — Ответила я, еще глубже сгибаясь в его объятиях.
Его руки сжались вокруг меня, притягивая к себе на колени и поворачивая лицом к себе. — Отвлеки меня. Дай мне другую тему для размышлений. Прямо сейчас все, на чем я могу сосредоточиться, - это на том, какой эгоистичной стервой оказалась моя мама, и я ненавижу думать о ней такие вещи.
Я закусила губу, кивая. — Хочешь поговорить о следующем имени в моем списке? Как мы собираемся его убить? Или... — Я приподняла бровь и заскользила, проводя пальцами по твердым мышцам его живота, чуть выше джинсов.
Лукас одарил меня ленивой, возвышенной улыбкой. — Убийства и секс. Твои любимые развлечения, да?
Я пожала плечами, потому что он не ошибся.
Казалось, он на мгновение задумался. — Могу я попросить и то, и другое? Не слишком ли я многого прошу?
— Ничего подобного, Лукас, — строго сказала я ему, расстегивая пуговицу на его джинсах. У меня было приятное, непринужденное настроение, и если бы Лукас попросил меня отправить его на луну, я, вероятно, позвонила бы Илону Маску. — До следующего в нашем списке добраться сложнее, — сообщила я ему, расстегивая молнию.