Тимереки
Шрифт:
– Рог у Тембота, отряды тимереков готовы напасть, ожидая сигнала. Это последний бой, – прошептала она из последних сил, и отстранилась от него.
И тут мгновенно, повинуясь его силе, Тембот и Акай, молниеносно выхватили потаённые ножи и одновременно метнули их, поражая обездвиженных Рагнаром жреца и вождя бандерлогов прямо в сердце. Один из вигвамов вспыхнул огромным факелом, выбросив в небо облако черного дыма, и отряды тимереков ринулись из своих укрытий на вражеских воинов. Бандерлоги выскакивали отовсюду как бешеные макаки. Тембот сражался, закрывая собой Рагнара. Акай, склонился над упавшей на землю
Веревки, удерживающие тело Рагнара, вспыхнули, синим пламенем, освобождая его от уз. Он рухнул вниз, не в силах подняться на искалеченные ноги. Но он смог подползти к Кей и прикоснуться к ней рукой. Она подняла не него свои измученные глаза и слабо прошептала:
– Тебе сейчас сила нужнее. Защищай тимереков, ведь они тоже сражаются за своих любимых.
Обессилев, Кей закрыла глаза. Но она слышала этот страшный шум сражения: угрожающие выкрики, гневные голоса, вопли умирающих, свист стрел, скрежет и удары мечей, вонь горевшего селения. Тимереки щадили их женщин и детей, но нещадно уничтожали взрослых воинов. Магическая сила Рагнара защищала тимереков, делая их неуязвимыми для бандерлогов.
Наконец, звуки боя стали стихать, сражение в селении закончилось, отряды воинов, ещё преследовали остатки беглецов, но это уже был конец бандерлогов и полная победа тимереков.
Кей различала голоса Тембота и Акая, слышала стон Рагнара, его требовательный голос и снова стоны. Они вправляли ему суставы и под его руководством накладывали ему на ноги фиксирующие повязки из прочных побегов хея. Кей продолжала лежать в том же положении, лицом вниз, прижавшись к земле, и у неё не только не было сил, очень сильно болел низ живота. Её малыш … с ним было что-то не так. Испугано всхлипнув, она попыталась пошевелиться. Сильные руки подхватили её и поставили на ноги, но она повисла у него на шее, на подкашивающихся ногах:
– Акай, я теряю ребёнка, – прошептала она посиневшими губами.
Он быстро подхватил её на руки и поднес к месту, где лежал Рагнар.
– Помоги ей! – требовательно и взволновано проговорил, Акай. – Ты забрал силы не только у неё, но и у её ребёнка! Сын Алмира не может погибнуть в этом сражении! – и он положил её рядом с ним.
Рагнар перевернулся на бок и подтянул её одной рукой к себе поближе, он обнял её, положив другую руку ей на живот, и соприкоснувшись с ней лбами, он неразборчиво зашептал молитву древних.
Боль утихла, но не прошла. И сил не было даже чтобы сесть.
– Мы переночуем здесь, нам нельзя нести её, – обратился Рагнар к тимерекам. – Найдите цветы близа и сделайте из них крепкий отвар. Отнесите её в уцелевший вигвам … и меня тоже. Я ещё успею спасти ребёнка, но Кей нужно отлежаться, хотя бы до утра.
Воины осторожно отнесли девушку в вигвам бандерлогов и уложили на ложе из шкур.
Рагнар дождался пока все выйдут и задёрнут полог. Сидя у её ног, он оголил ей живот. Прикоснувшись к низу живота обеими руками, Рагнар склонился и очень осторожно стал дуть ей в пуп, посылая жизненную энергию не рожденному малышу. Он бормотал над ней старые заклинания, водил руками, заставил выпить теплый отвар и приказал лежать неподвижно всю ночь.
– Только если ты будешь рядом со мной, – прошептала Кей.
Он послушно лег рядом с ней. Кей обняла
– Теперь ты молчи, Кей, – с нежностью произнес Рагнар, прикладывая палец к её губам. – Слишком много переживаний у тебя в глазах. Если сейчас ты их выплеснешь, легче тебе не станет, а опасность ещё не минула. Ты сейчас уснешь. Разговаривать будем потом.
Даже против её воли, веки сомкнулись, и она погрузилась в глубокий сон, не в состоянии сопротивляться его силе. Забыв про свою собственную боль, Рагнар приподнялся на локте и ласково провел кончиками пальцев по её щеке, по виску, играя с медным завитком волос, коснулся тонкой шеи и округлости плеча. Он с трепетом касался тела любимой женщины, боясь, что её образ снова исчезнет, оставляя взамен безмолвную пустоту. Впервые за столько времени они могут находиться, вот так, слишком близко, и в тоже время – так недосягаемо друг для друга. Несмотря на то, что она спала, и не могла слышать его, он все же разговаривал с ней, нежно целуя её ладони и кончики красивых пальцев.
– Бедная моя, Кей. Сколько тебе пришлось вынести из-за меня, из-за моего народа, но я клянусь тебе, что больше ты не будешь страдать, это последние муки, которые я тебе причинил. Я так ждал тебя, я боялся, что ты не вернешься, что больше не увижу тебя, не смогу сказать, что … Сегодня я выстоял благодаря тебе, но не потому, что так сильно люблю свой народ, а потому что тебя – я люблю сильнее. Я не знаю, сможем ли мы в ближайшее время поговорить с тобой или остаться наедине. Законы нашего племени разводят нас с тобой в разные стороны. Но моё сердце всегда будет с тобой, всегда.
Он уснул, обнимая её. Ещё долго, ощущение того покоя и близости её тепла, будут согревать его мысли.
К поселению тимереков, Кей и Рагнара несли на носилках. Племя ликовало, встречая их, своих мужественных воинов, своих героев, уберегших их от опасности. Лицо Тембота светилось радостью и гордостью, расправив свои широкие плечи, он важно шествовал впереди своих отрядов. Они победили, он знал, какой ценой и чьими страданиями, но не мог не порадоваться и за себя, за то, что он обрёл это право – жить дальше.
Целых три дня тимереки веселились и возносили хвалу и благодарность духам, танцуя ритуальные танцы под ритмы барабанов, у костров. На этом празднике не было только двоих человек, благодаря которым, в принципе и была доступна такая радость. Это были Кей и Рагнар.
Искалеченный и обессиленный жрец тимереков лежал у себя в шатре, отдав себя в полное распоряжение сестры, которая принялась усердно залечивать его раны.
А Акаю, было приказано держать Кей в постельном режиме, не позволяя ей подниматься, и поить отварами назначенными Рагнаром.
Как она не сопротивлялась, женщины из клана волков неукоснительно выполняли распоряжение вождя, не спуская с неё глаз ни днём, ни ночью. Она даже стала бояться их, особенно мать Акая и Алмира, будущую бабушку своего сына, которая особо бдела, не отходя от её ложа, ворча и цыкая на неё.
Пролежав так десять дней, Кей почувствовала, что сходит с ума от скуки и постоянного лежания.
– Позовите вождя племени! Раз вы не позволяете мне выходить, я требую, чтобы ко мне пришел Тембот! – разорялась рассерженная Кей, уже целых полдня. Но вместо Тембота, к вечеру, явился Акай.