Тимур и его «коммандос»
Шрифт:
— У тебя отец офицер? — поинтересовался Данила. Джек кивнул:
— НО-4 погранотряда, — и перевёл, — начальник отделения строевого и кадров А у Олега — командир парашютно-десантного батальона.
— Мы пять лет назад познакомились, когда отцовскую бригаду сюда перевели, — добавил Олег. — Клуба ещё не было. ну мы и подрались, потому что спорили, кто круче — погранцы или
28.
десантура… А у тебя отец тоже в газете работает?
— У меня нет отца, — коротко отрезал Данила и как ни в чём не бывало спросил: — А фильм вы снимали по-настоящему?
— Не по-игрушечному
— Может, разуемся? — предложил Данила, Олег вздохнул:
— Понимаешь, мы в форме… Это нарушение, короче… — он покачал головой, и Данила на миг ощутил выросшую между ними прозрачную. Но не подал виду — махнул рукой:
— Ладно, дома помою кроссовки… Пошли что ли?
— …Ехать на велике вчетвером было, конечно, нельзя. Поэтому катили по очереди, остальные трое сзади и болтали.
— Значит, вы не только с мафией воюете, но и к Третьей мировой готовитесь, — уточнил Данила. Олег засмеялся:
— Далась тебе эта Третья Мировая!… Нет, конечно. И кино снимаем, и в походы ходим, и историю изучаем…
— И фехтуем, конечно, — добавил Джек. — Знаешь как здорово?
Мишка катил на велике, с трудом доставая ногами до педалей. Данила спросил:
— А вы как считаетесь? При ком?
— При военкомате, — объяснил Олег. — А содержат нас десантники, погранотряд, немного — мэрия, но в основном — Астафьев, да ты его видел, Николай Палыча.
— А может, — сказал Данила с умудренностью столичного жителя, — он просто из вас боевиков готовит каких? Таких историй много.
— Нет, — убеждённо возразил Джек. — Ему это клеили. Комиссии приезжали разные, "общественность" наезжала — не всем наш клуб нравится.
— И ещё разное клеили, — поморщился Олег, — просто и говорить не хочется…
— Да… Но мы-то знаем, как с ним было, — сказал Джек, — хоть он не любит говорить про это. Он после Афгана в средней Азии служил. А там вначале девяностых война была, ну и русских убивать начали. Его семья квартиру в городе снимала. Когда он с товарищами туда пробился — там уже только… короче, не опознаешь. Жена, сын — помладше нас, и дочка — совсем маленькая. Он из армии ушёл, бизнесом стал заниматься, удачно. Разбогател. А потом раз — и несколько таких клубов по всей Воронежской области открыл. Потом — детский дом для сирот войн разных. И деньги тратит не считая. Правда, он на самом деле богатый очень. Как придёт — у наших младших праздник. Он с виду замкнутый, неприступный, а с ними… — Джек отвел взгляд и закончил: — С теми, кто его сыну ровесник… ну, сейчас ровесник, каким он тогда был — он с ними как отец. Особенно у кого дома нелады, — он понизил голос, — как у Мишки вон.
— А Тимур? — поинтересовался Данила. Олег покачал головой:
— У него тоже своя история, только мы не знаем — какая, его Николай Палыч нашёл. А вообще — он по контракту служил в Чечне.
— Здорово у вас, — искренне сказал Данила. Джек подтвердил:
— Здорово. Мы всех желающих принимаем. Правда, с кандидатским стажем.
— С лысыми погонами, — усмехнулся Олег и пояснил: — Один ромб — это дружинник. А два — стройник, три — десятник.
— Мы с Олегом десятники, — Джек выставил мокрое плечо.
— Да…
29.
погонах перуника.
— А что за символика? — не понял Данила.
— Да самая обычная, — удивился Джек. — Ромб — символ Земли. Четырёх конечная звезда — Жизни. А восьмиконечная — перуника — бога Перуна. Это древнеславянские символы.
— Но у вас же не только славяне, — хитро покосился на Олега Данила. Тот показал кулак, но не всерьёз и ответил:
— Не только. Русские, украинцы — само собой. Немцев несколько. Ну и весь наш армейский интернационал — дети офицеров, а у нас в армии кого только нет. Да это ерунда. Тут как в анекдоте про кирпичи — лишь бы человек хороший попался, вот и всё.
— Если бы Россию только русские защищали, она бы давно пропала, — серьёзно ответил Джек. И добавил: — У нас не терпят даже близко от клуба тех, кто свой народ считает самым главным и безупречным. Но и тех, кто ни во что не ставит, мы тоже не любим.
— А много у вас народу? — полюбопытствовал Данила.
— Больше трёхсот человек, — гордо ответил Джек. — И около сотни кандидатов… Слезай, дай другим погонять! — крикнул он Мишке. Тот замотал головой и начал нарезать вокруг идущих старших круги.
— Ладно, пусть ездит, — вступился Олег. — Ты не против? — он посмотрел на Данилу.
— Конечно, пусть, — кивнул тот. — Значит вы интернационалисты.
— Ничего подобного! — возмутился Джек. — Это которые там разную Африку кормят и собственные деревни разоряют, чтобы с зарубежными коммунистами дружить?! Нет, мы — патриоты! — уверенно объявил он. — Просто в России много разных народов живёт. И все они для неё живут.
— По разному бывает, — хмуро буркнул Олег. Он явно что-то вспомнил.
— Это он про осеннюю историю с цыганами, — недовольно объяснил Джек. — Была такая. Они тут около кладбища табор устроили. Во-первых, попрошайничали в наглую, да это ещё ладно. Бабульки там разные в церковь идут, подают мелочь, а их малышня — ну, которая деньги выпрашивает — этой мелочь в обратную: "Бумажный давай!" Прикинь?! Так вот Олег как-то шёл по кладбищу из школы, там срезать можно. Видит, один сопляк на могильной плите пристроился — и гадит. Удобно, травка не мешает. Олег сзади подошёл и придал ему третью космическую. Тот завыл, что пол табора сбежалось: ребёнка обидели! Правда, пока они бежали, Олег успел гадёныша в это дело физией окунуть и повозить.
— Избили? — понимающе спросил Данила. Олег захохотал искренне:
— Они?! Ага, сейчас!
— Короче, батюшка в ментуру стукнул, — с удовольствием продолжал Джек, — и той же ночью их наладили из города… Только ты зря, Олег они тоже разные бывают.
— В фильме про Будулая, — непримиримо ответил немец. Джек серьёзно сказал:
— Олег у нас вообще человек суровых нравов. Зимой поехали мы на фестиваль в Воронеж — "Музыканты против наркотиков". Просто так поехали, музон послушать, там иногда продаются хорошие вещи. Ну, всем известно, что наркомафия как раз вот такие мероприятия всеми силами поддерживает, потому что на них наркоты расходится — жуть! Молодёжь, много, толкучка, заведённые